Рецензия, часть 2
16. "Vorspiel – Lustgarten". Вступление – Сад желания. Второй акт «Сад смерти» начинается с оркестровой мелодии «рока», но на этот раз затаенной. Она набирает силы, выходя с какой-то неживой гордостью из тишины. Во второй раз тема звучит уже с духовыми, а после второго проведения темы звучит просто холодящий кровь вопль, после чего тема уже звучит во всю мощь, поддерживаемая ужасающими криками на заднем плане.

17. "Fizhko". Фижко. Появляется уродливый юноша. Он тащит девушку в подвал, в котором Кровавая Графиня мучает своих жертв. Он подготавливает девушку, возится с иголками и говорит:
«Скажи, тебе хорошо спалось? Можно тебя об этом спросить?
Ты готова вынести то, что принесла судьба?
Сейчас жизнь издает лишь один единственный звук,
Словно пиликанье скрипок, в котором живет холод».
Поначалу трек представляет собой амбиент, но с первыми же репликами Фижко нисходящая минорная гармоническая гамма приводит к довольно тяжелому (для Untoten) готик-метал саунду. «Тебе нужно лишь отдать немного своей сладкой крови». Фижко то поет, то шепчет, он раздираем разными чувствами – с одной стороны, ему нравится эта девушка, но он преклоняется перед своей госпожой. «Она так холодна со мной… но иногда она дотрагивается до меня». Просто потрясающая находка располагается во второй половине трека – слово "Кalt" («холод»), повторяется как эхо много раз, постепенно переходя в неживое клацанье, издаваемое щипцами (03:27-03:32). Я нигде больше не встречал такого перехода речи в неодушевленный звук.

18. "In den Katakomben". В катакомбах. Полностью амбиетный трек, состоящий из криков, а также хаотических звуков рояля и электроники. Девушка приходит в себя. И она поразительно похожа на Генриетту.

19. "Die Grube und das Pendel". Могила и маятник. Одна из лучших песен на альбоме. Генриетта читает написанные прошлой девушкой кровью на стене слова. Это рассказ о последних часах несчастной. Генриетта поет их как песню, ей аккомпанирует акустическая гитара.
«В конце моей жизни
Я слышу, как она царапается в дверь,
И я слышу, как призраки в стенах
Говорят: Скоро мы будем с тобой!»
Эта девушка, как и читающая ее послание Генриетта, спрашивает чистым, наивным и непонимающим голосом: «Что же я такого сделала, за что должна так страдать?!» Эти слова представляют собой припев, который исполнен в более тяжелом ключе. Все дальнейшие куплеты выдержаны в романсовом стиле, стилизованном под период Веймарской республики (David A. Line вообще поначалу считал свой проект Untoten ретро-группой, и это – один из тому примеров). Кстати, во втором куплете встречается фраза "Die Zeit steht Still" («время замерло»), которая имеет для альбома примерно такое же значение, как вечно слышимое героями царапанье за дверью. После второго припева появляется модуляция и новая мелодия, вносящая свежее дыхание в затхлость склепа. Голос Греты потрясающе атмосферен, и это безо всяких эффектов! Песня дышит какой-то невинностью, нежностью и отчаянием. По музыке она может напомнить "Ich wär so gern", однако гораздо трагичнее последней. Одна из жемчужин альбома.

20. "Domine!" Господи! Какой-то невнятный амбиент о том, как Графиня веселится в своем саду, но из содержания трека это никак не следует.

21. "Die Zeit steht Still". Время замерло. Лирическая кульминация альбома. Трек представляет собой шикарную балладу, напоминающую романс 20-х годов (опять веяние ретро-периода Untoten). С первых же фортепианных аккордов возникает ассоциация с "Blut ist in der Waschmuschel" – лирической кульминацией альбома "a.Ura und das Schnecken.Haus" группы Samsas Traum (подробную мою рецензию о котором Вы также найдете на этом сайте). Трек расположен в точке золотого сечения, в апогее внимания слушателя и развития действия. С самого начала баллады появляется ощущение некой романтической обстановки. Поет Элизабет Батори, Кровавя Графиня:
«Я танцую на ваших костях,
Я танцую в свете,
Который на ваших останках
Преломляется в тысячу красок.

От крови исходит легкое сияние,
Подобно блеску на моей коже,
Будто этот сад
Был разбит в раю…»
В припеве мелодия возносится ввысь, на характерную для романсов сексту: «Время замирает, когда я этого хочу…». В вокальной фразе "Wenn ich es will" («когда я этого захочу») присутствует некая недосказанность, так как она обрывается раньше, чем аккомпаирующая ей фортепианная фраза, и в вокальной линии образуется небольшая пауза. Во втором куплете, помимо фортепиано, появляются струнные, а голос Графини приобретает более извращенный оттенок:
«В этом саду живу я,
Вдали от любви.
Я отдала бы всю свою жизнь,
Чтобы остаться здесь навсегда.

Я танцую до утра,
Я танцую всю ночь напролет,
Я танцую под музыку,
Которая заставляет вас танцевать.»
После припева появляется новая мелодия, волевая и развернутая.
«Я – вечность,
Днем и ночью.
И то, что здесь цветет,
Я придумала сама».
После припева повторяется первый куплет, в более драматическом исполнении, воздушная мелодия набирает силы. Следующий за ним припев расцветает светлыми красками, и, более того, вторая фраза «Когда я того захочу» не завершается привычной паузой, а появляется новый модулирующий мелодический элемент, интересным образом завершающий куплет (04:17). Этот мотивчик повторяется c разными гармониями, при этом аккорды фортепиано становятся более резкими и неотвратимыми, а потом появляется мелодия у духовых, видоизмененная тема «рока». Только здесь она звучит не как отчаянно-возвышенный подъем (всесносящий, как в финале 1 акта, или затаенный, как в 16 треке), а как сияющий рассвет. Графиня танцевала на костях своих жертв всю ночь, сейчас поднимаются первые утренние лучи.

22. "Hexenreich". Царство ведьм. Самый удивительный трек на альбоме. По сюжету, Фижко полюбил Генриетту и помог ей бежать. Графиня собрала собак и устроила за ней охоту. Но в удивление приводит исполнение этого сюжетного поворота: весь трек выполнен в стиле EBM, характерным для другого проекта Давида и Греты – Soko Friedhof. Надо сказать, этот трек вполне подошел бы для него, но на альбоме Untoten он смотрится странно (как какая-нибудь "I am the dark" на альбоме "Lichtgestalt" – автор, Тило Вольфф, один, а проекты полярные). Довольно громкие биты сочетаются с дистрошированным вокалом Греты, смехом Графини и с мощной, величественной темой «рока» в оркестре. Графиня натравливает собак на беглянку: «Преследуйте ее, кровавые ищейки!...», «…Гоните ее сквозь ночь!». С истерическим смехом Графиня повторяет, словно заклинание, одну фразу: «Ты действительно думаешь, что сможешь ускользнуть от меня?». В этом треке вокал Греты демонстрирует бесчисленные настроения, которые она может передать своим голосом.
«Сейчас в твоих глазах показалась смерть!
И когда дичь будет лежать на полу,
Покажется ненадолго любовь.
Вечная любовь… ко мне.»
Взметается тема «рока», она звучит совсем апокалиптично, Графиня впадает в эпилепсический припадок и стонет:
«Тебе не уйти от меня, пойми же это!
Иди, иди ко мне, я ведь люблю тебя…»
При таком тексте и эмоциональной наполненности язык не поворачивается назвать этот трек «дискотечным». Именно благодаря этому такое неоднозначное музыкальное произведение украшает альбом, а не портит своими стилевыми отличиями. Стихают биты, Графиня с двоящимся шепотом и смехом произносит: «Преследуйте ее, мои кровавые ищейки, гоните ее! У меня нет жалости».

23. "Blitz und Donner". Молния и гром. А в этом треке полностью раскрыт композиторский талант Давида. Утро, Графиня и полуживая девушка на кровати. Звучит фосфорицирующая атональная мелодия фортепиано с одинокими, светящимися нотами «си» посреди такта. Вскоре к ней присоединяется печальная ре-минорная партия оркестра. Мелодия фортепиано модулирует в ре-минор, постепенно сближаясь с оркестром, попутно обретая интересные созвучия. Звучит все это просто волшебно. Вступает вокал Греты, какой-то аморфный, далекий.
«Молнией и громом
Мы пробуждены
Из прекрасного сна
Этой ночи».
Прерванный оборот на фразе:
«Я ооткрываю твои глаза, мое дитя,
И я отражаюсь в них…».
В мелодии заметны интонации la mento. Вскоре появляется даже некая гимнообразность. Фортепианный проигрыш сияет блуждающими огоньками, на соло скрипки все стихает.

24. "Zauberspiegel". Колдовское зеркало. Пожалуй, один из самых вменяемых амбиентных треков на альбоме. Безмолвная служанка, Генриетта, любовно причесывает безжизненную и слабую Элизабет Батори. Глубокое гудение сопровождает постепенно организующееся в марш стаккато струнных, по ходу развития их поддерживают литавры.

25. "Blutopfer". Кровавая жертва. В замке торжественный прием. «В нем учавствуют молодые люди, которые отважились вступить в замок Кровавой Графини – среди них Генриетта в качестве служанки, как и Грегори, также присутствуют призраки девушек. На лестнице появляется хозяйка, еще слабая, но, от танца к танцу, все сильнее, и вновь моложе…». Звучит мелодия первого танца, бал начинается. В первом куплете Графиня танцет с некой девушкой:
«Тебе я дарю первый танец,
Тебе одной я принадлежу.
Тебе лишь нужно только изгнать из меня
Холод ночи, чтобы я снова стала человеком!»
Припев отсылает нас к песни "Blutrot ist die Liebe", только он исполнен торжества, звучит в мажоре:
«Кроваво-красный – цвет,
Мечта и мираж.
Единственная любовь,
Которая может меня спасти».
Второй куплет – танец с Грегори. «Да, закрой глаза и ты сможешь видеть цвет» «Такой кроваво-красный и вечный». Графиня забирает его кровь, Грегори умирает. На веселом хороводе и тихом монологе Генриетты трек завершается.

26. "Flieg nun davon". Улетай отсюда. Генриетта и призраки девушек оплакивают Грегори. По музыке это полифоническая зарисовка, очень красивая, волнующая душу, но не очень оригинальная. У меня никак не проходит чувство, что все это уже было у немецких органистов XVII-XVIII веков, а "Flieg nun davon" недостойное подражание. В любом случае, если вы не любите Баха, Букстехуде, Пахельбеля и т. п., трек вам покажется интересным музыкальным экспериментом=).

27. "Die Gruft. Могила". «Кровавая Графиня подводит итоги, в течение чего она утоляет свою жажду крови при помощи Генриетты». Вступает фортепиано с совершенно бешеными триолями, которые несутся в преисподнюю вместе с голосом Графини, повествуюшим о том, как прекрасно ей было в могиле. Припев, при всей своей краткости, пленяет своей романсовостью. Зато настоящий расцвет мелодизма всей композиции наступает после второго куплета на словах «Но когда я увидела тебя...», обращенных к Генриетте.
«Сейчас я хочу тебя почувствовать,
Нежно дотронуться до тебя,
Как будто время
Просто остановилось».
Кстати, на концертах Untoten начинают эту песню как акустическую, а заканчивают готик-металом, а на альбоме весь трек предстваляет из себя нечто среднее. Так что динамического развития, представленного на концертах, здесь нет.

28. "Die Saat des Bösen". Семя зла. «И вдруг пробуждаются из транса девушки-призраки, и их гнев обрушивается на Элизабет. Изо всех углов на сцену выходят девушки, кажется, словно их сотни, но Графиню это не волнует!». Самый тяжелый трек на альбоме, сочетание гитары+колокола всегда беспроигрышно. Мелодия подражает колокольному звону, а голос звенит и расплывается сильно выше остальной фактуры аккомпанимента, словно парит в воздухе. Графиня, обращаясь к своим восставшим жертвам:
«Вы – семя зла,
Которое, похоже, всходит сейчас.
Да, слишком долго вы
Плакали в своем призрачном царстве!»
Развитие альбома, при котором от атмосферного симфонизма саунд в итоге приходит к готик-металу с колоколами, напоминает альбом "Schicksal" (Sanguis et Cinis), а конкретно этот трек – "Tempel der Erkenntis". Временами слышатся неоклассические проигрыши, но всоре опять восстает бушующая черная энергетика, и вместе с ней текст:
«В ад я охотно отправлюсь,
Ведь только там меня поймут,
И я смогу увидеть там кровь,
Кровь богов!».
А следующий куплет приносит завершение логической линии "Blutrot ist die Liebe – Blutopfer":
«Я не могу ждать,
Да, наконец приходит смерть!
Смерть в ваших глазах,
В прекрасном красном цвете…».
На прощание Графиня произносит:
«Время сейчас остановилось для всех,
И я наконец могу идти…».
Далее звучат колокола, которые незаметно переходят в затаенный похоронный марш (как "Scheidweg" из "Als die Liebe starb", L'ame Immortelle), конец альбома – одинокий бой погребального колокола.

В конце рецензий я имею дурную привычку подводить итоги, но на этот раз произведение требует, чтобы выводы делал каждый для себя. Огромная благодарность Schwarze Königin за помощь в переводе, а, по большому счету, за сам перевод)

Peter Rempel  30 дек 2007

Рецензия, часть 1
Давид А. Лайн (David A. Line) и Грета Ксатлос (Greta Csatlos) представляют собой величайшую группу немецкой готической сцены – Untoten. Также оба они вовлечены в готик-электронный проект Soko Friedhof («Кладбище СОКО»), эротик-диско проект Paloma Im Blute и пока нереализованный проект Blood Splattered Bride. Давид, помимо участия в Festival Der Geisteskranken («Фестиваль душевнобольных», основатель – бывший член Soko Friedhof, Demian) и Engelwerk, написал четыре романа – "Sonic Malade", "Schwarze Messe", "Totenkopfmausgedicht", "Schwarze Messe II". Greta Csatlos изобразила нам комиксы "Sexmania – Blutende Maria" и "Sexmania – Vampire book" и написала книги "Wölfe in Berlin", "Ein schwarzer Engel aus Berlin" и "Mystik Krimi".
26 октября 2007 года Utoten выпускают альбом "Die Nonnen vоn Loudun", рассказывающий о францисканском монастыре и, как вы уже догадались, очередном мракобесии на религиозно-эротическую тематику. В ожидании его мне захотелось обратиться к прошлому нетленному шедевру этой величайшей готической группы. Альбом "Die Blutgräfin" повествует о жизни самой известной женщины-убийцы – венгерской графини Элизабет Батори (1580-1614), к слову сказать, кузины небезызвестного Стефана Батория. В своем замке она замучала и убила более 600 девушек, а судом была приговорена к пожизненному заточению в замурованной комнате, куда ей подавалась пища. Так она прожила 4 последних года своей жизни.
К фигуре Батори Greta Csatlos и David A. Line обращались за всю свою карьеру не единожды и, как пишет Грета в своем студийном дневнике на официальном сайте, «всегда подсознательно знали, что у них однажды будет целый альбом о ней». Этот альбом появился на свет уже в более чем зрелый период творечества группы – начав в 1994 г. с панка, на четвертом альбоме "Kiss of death" в 1997 году они уже открывали для себя готику, альбом 1998 года "Nekropolis" можно считать уже полноценным готическим, а после шедевральной трилогии "Grabsteinland" (2003-2005) они превзошли в плане концептуальной и музыкальной составляющих такие безусловно талантливые группы, как Lacrimosa, Samsas Traum, Sopor Aeternus, Goethes Erben, Angizia, Janus, Mantus, Illuminate, ASP, Stillste Stund, Diary of Dreams. Конечно, вслед за горячим приемом, оказанного критиками трилогии 2003-2005 "Grabsteinland" («Страна надгробий»); культивизацией проекта Soko Friedhof (после широко освещенного СМИ ритуального убийства, совершенного парой готов-сатанистов из Германии, у которых на машине была наклейка с логотипом группы); получением книгами Давида А. Лайна статуса бестселлеров; никто не ожидал, что новый альбом, причем двойной, выйдет так скоро. Однако всего через год после последней части трилогии о стране надгробий "Herz der Finsternis" («Сердце тьмы»), голос Греты дает жизнь написанной Давидом опере.
Релиз представляет собой «темно-романтический» зингшпиль (Singspiel – немецкая национальная опера, где допускаются не только речитативы, но и простая речь; из народного жанра в академический зингшпиль был превращен Моцартом, характерные зингшпили – «Волшебная флейта» Моцарта или «Вольный стрелок» Вебера) в двух актах. Концепция охватывает три пласта жизни Элизабет, рассматривая ее как дитя, женщину и старуху. Действующие лица зингшпиля – графиня, Франц (черный рыцарь, ее супруг), Генриетта (современная нам студентка), Грегори (тоже наш с вами современник, студент, потомок арестовавшего графиню следователя, которого звали так же), Девочки-призраки (присутствующие в каждой сцене привидения жертв графини, изредка вовлечены в действие), Фижко (паренек, поставлявший графине девушек), разгневанные крестьяне (no comments) и другие. Так как опера расчитана на постановку (советы по совершению которой Давид предусмотрительно разместил в буклете), действие ее проходит в двух местах – покоях графини в замке (с большим зеркалом; ванной; панорамным окном, декорации за которым должны отображать изменения времен года по ходу действия) и катакомбах под замком (там мучали девушек, для графини же то был «декоративный сад»). Затравка сюжета состоит в том, что в наши дни якобы в замке решили провести нечто вроде реалити-шоу, в рамках которого молодые люди (в том числе Грегори и Генриетта) должны были «проводить время в этом ужасном месте». И еще: существует легенда, если верить которой Элизабет Батори все еще заключена в своем склепе, ибо ждет наступления дня, когда сможет отомстить.

1. "Schauplatz des Verbrechens". Место преступлений. Первый акт «Призрак» начинается с композиции, которая по сюжету представляет собой взгляд на замок Ксейт. Сумерки, садится Солнце, поднимается занавес… В плане музыки открывается альбом симфо-дарквэйвовым интро, крайне мистического характера. Оно напоминает вступление к прошлому их альбому – "Irrlicht" – но если амбиентность того была на тему мрачной природы и кладбищ, то амбиент этого интро на средневековые темы. Можно даже охарактеризовать его как sympho gothic medieval, но только средневековые нотки тут скорее напоминают Dargaard, нежели Nenia C'alladhan (в силу акцента на амбиент, а не напевность). На 00:35 появляется величественная мелодия, напоминающая Dargaard'овский "Rise and fall".

2. "Nur ein Tropfen Blut!". «Лишь одна капля крови!». Как принято в операх, действие открывается знакомством с главным героем, этот трек – выходная ария графини. Характеристика графини передается через танцевальность в аккомпанименте, призванную олицетворять ее аристократизм, и при этом звучат мрачные оркестровые разводы в верхней части фактуры. Танцевальные фигурации проходят через всю арию. По сюжету, графиня, красивая, но уже не молодая женщина, сидит перед зеркалом, ее расчесывают служанки. Графиня открыто наслаждается происходящим. Но тут раздается крик – самым милым образом, партия графини начинается с венгерского ругательства. Одна из служанок поранила графиню расческой. Батори дала девушке пощечину, и на ее лицо и руку попало несколько капель крови. Вслед за тревожными аккордами акустической гитары, начинается партия графини. Мелодия не лишена романсовости, при этом графиня разглядывет свою руку и любуется ею.
«Посмотри, как прекрасно, что кровь ко мне благоволит,
Почти так, словно сияет жизнью.
Вновь блестит моя кожа безупречно и чутко,
Это может быть только волшебство!»
Мелодия охватывает большой диапазон (Грета Ксатлос берет 3 октавы), скачки подчеркивают волевой характер Элизабет. При этом ей не чужда сентиментальность – местами музыка приобретает почти наивную народную песенность. Тревожные аккорды появляются вновь в конце арии. Вместе с ними на заднем плане слышатся крики боли. Графиня опять ударяет служанку и пытается попасть под брызги, так что под конец намачивается ее обнаженный бюст.

3. "Die Jagd". Охота. Действие возвращается в детство Элизабет. Замок атакован местными крестьянами, Элизабет и ее сестры бегут. Маленькой графине помогли скарабкаться на дерево в безопасности, в то время, как ее сестры и прислуга были изнасилованы и убиты чернью. На следующее утро Элизабет попадает в дереню, где ей предстоит наблюдать за казнью мятежников. Ей всего 5 лет, и она в восторге от происходящего. Глядя на четвертованные тела, она поет детским голоском (фирменная фишка Gret'ы Csatlos, где надо и где не надо использовавшаяся на ранних альбомах Untoten) свою песенку. Аккомпанемент имитирует игру на клавесине, а мелодия подчеркнуто неразвита. Под сопровождение бас-гитары и упомянутый «клавесин» струится красивейшее полотно мелодии детской песненки. Она мрачна, тревожна и прекрасна. Неожиданное развитиве она получает в мелодическом обороте на слова «Я покажу тебе, где лежит любовь; где она, погребенная, лежит». Текст передает одиночество маленькой Элизабет, ее мироощущение и отношение к ней окружающих. Ближе к концу появляются аккорды оркестра, новые мелодии у деревянных духовых. Одна из лучших песен Untoten.

4. "Blutrot ist die Liebe". Кроваво-красный это любовь. Действие перескакивает в современность. Генриетта и Грегори входят в замок. От музыки веет холодом и тревогой, как и от замка. В этом треке Greta и David поют дуэтом, я очень люблю такие моменты. Они поют о холоде, который заставляет замерзать все, что здесь находится. «Графиня никогда не покинет это место, она никогда не достигнет преисподни». Акцент на присутствии Графини ставится на протяжении всей песни: «Чувствуешь ли ты ненависть в ее молчании? Ты тоже чувствуешь, что она хочет нас заполучить?» или
«Кажется, будто духи знают,
Она до сих пор не изгнана.
Мы сейчас вступаем в дом,
Здесь дьявол освобождает руки».
Мелодика строится по уменьшенным гармониям, голоса Греты и Давида эффектно отражаются от стен старинного замка. Припев отсылает нас к названию:
«Любовь кроваво-красного цвета,
Это тот красный, которого так не достает.
Ее любовь кроваво-красного цвета,
Которая столь долго погибает».
Мелодия припева возвышенна, она уносится куда-то ввысь, но сдерживается и не может улететь, как и души призраков девушек, все еще обитающих тут. «Так страшны, холодны, пусты и безмолвны». Постепенно появляются аккорды клавесина из прошлого трека. Генриетта и Грегори чувствуют, что здесь происходило некогда, ничто никуда отсюда не делось. «Ты слышишь, как она скребется в дверь? Как будто смерть перебирает струны…».

5. "Die Gräfin des Blutes". Кровавая графиня. Надо сказать, названия почти всех треков альбома варьируются от слова «Blut» («кровь»), так что привыкайте. Грегори исполняет роль конферансье, он рассказывает, что здесь происходило некогда. Давид очень редко поет на альбомах, так что и в этом треке преобладает декламация. Пугающая декламация, глубоким, низким голосом. Фигурации сзади опять танцевальны – лейтмотив аристократической стороны графини. «Все еще можно уловить ее смертельный аромат». Чрезвычайно разннобразна звуковая палитра сопровождения. В оркестре – струнные, духовые, а также пиццикато струнных, и все это с причудливыми колоколами. Некоторые строки подчеркнуты мелодией виолончелей и таинственным хором, о котором мы ничего не знаем.

6. "Geistermädchen". Призрак девочки. Все спят, и только Генриетта почувствовала, как плачет девочка в ночи. Призрак одной из жертв графини поет грустную песню, под однообразные, заунывные аккорды клавесина. По искаженному минору движется неестественная, скорбная линия печального голоса. Призрак поет о том, что зимой Графиня просто выбрасывала тела девушек в снег… «Никто нас не хоронил, никто нас не оплакивал». «Нас выбрасывали в поля, нас просто выбрасывали прочь». Призрак обводит глазами помещения замка:
«Сотней ужасных способов
Здесь истязали девушек.
С костей так медленно
Сдирали нашу кожу…

Нас обмазывали медом
И освобождали пчел…
Нас обливали водой,
Пока мы не окоченеем в ночи».
При этом мертвая девушка верит и в то, что «Она [Графиня] ищет меня в моих снах, безусловно, она меня любит». Песня заканчивается отчаянным ответом Генриетты, которая не может поверить, что жизнь может быть такой жестокой. Достигающая гениальности в своей безысходности, музыка смолкает.

7. "Unheimlich". Генриетта стоит в коридорах замка, в ночи. Под приближающиеся, почти пляшущие аккорды, она размышляет о призраке, которого только что встретила. Очень интересен поворот мелодии в припеве. Генриетте негромко вторят призраки других девочек, она этого не замечает. Инфернальная бодрость этой песни выделяется взметающейся вверх мелодий вопроса. Песня обрывается внезапно.

8. "Blutmond". Кровавая луна. Сон Генриетты продолжается. Из тьмы появляется Графиня и ее девушки, они зовут Генриетту последовать за ними в призрачное царство. Графиня: «Мое сердце бесконечно холодно». Девушки безропотно вторят Кровавой графине, чья власть и воля передаются в силу вокальной партии. Поражают моменты сопоставления партии Графини с призрачными голосами, доносящимися с разных сторон. Содомский танец закручивается в поражающем воображание безумии, на полуслышных словах призрака-девочки все прекращается.

9. "Arlauenblut". Кровь мандрагоры. Генриетта, обессиленная, лежит в склепе. Трек полностью построен на амбиенте, благо формант зингшпиля это позволяет. Призрак девочки говорит графине: «Ее глаза – это Солнце, светя вовнутрь, оно делает тебя слепой». Они ожидают, когда Генриетта проснется, а это будет лишь когда она того захочет. Графиня и девушки любуются красотой спящей: «Все дети так блаженны, так блаженны и бесшумны». Генриетта будет здесь, когда графиня будет спать. Она будет здесь, когда графиня пробудится. Потусторонние голоса не нарушают прелестную дымку волшебных звуков, обволакивающих голос фантома. Музыка сверкает неверными красками, блещет редкими всплесками аккордов в отдалении, плывет через вязкую мелодию органа, секвенции партии скрипки, пиццикатный аккорд.

10. "Ich wär so gern…" «Я была так проста…» Генриетта просыпается в странном редком платье и не понимает, кто эта старая женщина рядом с ней. Она поет светлую, наивную песенку, абсолютно акустическую, которая не была бы так примечательна без ошеломляющего вокала Греты. Припев представляет собой воздушную мелодию, а вместе с куплетом образует иллюзорную картинку светлого и радостного существования, переданного при помощи частых обращений к мажорным краскам. Генриетта спрашивает спящую Графиню: «Что из тебя сдалал мир? Ты так редко смеялась!». Песенная мелодия на последних словах ("Du hast nur selten noch gelacht!") согревает нежным теплом, которым неожиданно веет от голоса Греты на нисходящей терции. «Я была так проста, так проста, как ты. Я буду смотреть на тебя до утра…» Музыка превосходно передает эти слова, изящная и при том аскетичная. Когда вступает Графиня, низкий и порочный вокал Греты резко контрастирует с по-детски наивным (партия Генриетты), хотя второй ее вокал напоминает детский вокал Графини из "Die Jagd", а это уже минус – конечно, только если очень придираться.

11. "Hure der Finsternis". Блудливость тьмы. По сюжету, Генриетта, ставшая служанкой тюремщика, пришла к старой Кровавой графине. Она не рискует зайти внутрь комнаты, потому стоит «…как перед клеткой». Элизабет рассказывает «истинную историю своей жизни». По музыке и исполнению, это самый разннобразный трек на альбоме. Под мрачные аккорды оркестра доносятся грозные интонации Графини:
«Я ждала тебя.
Теперь ты здесь, я нуждаюсь в тебе.
Посмотри на меня!
Взгляни мне в глаза!»
Оркестровый проигрыш, бушуют страсти старой женщины «в клетке», за окном непогода. Потом речитативную мелодию сменяет напевная, под аккомпанемент поутивших аккордов и акустической гитары (в музыке – отсылка к первому треку):
«Что ты от меня хочешь?...
Что говорили тебе?
Что за ложь тебе
Про меня рассказывали?»
Мелодия этой партии имеет широчайший диапазон, она патетична и властна: «Да, я больной зверь, и как зверь я заперта». Потом Графиня поет нежным голоском, прямо как Генриетта в "Ich wär so gern...": «Говорят, я сошла с ума, проникнута кровью и убийствами…». Потом наступает припев, мелодическая кульминация – мелодия приобретает демоническую танцевальность, которую мы от нее слышим впервые. Эта танцевальность будет сопутствовать эпизодам в тексте, связанными с неприкрытой дьявольщиной: «Блудливостю тьмы должна была я быть». Свою старость Графиня описывает так: «Меня тогда страх сумел разучить красоте». Однако самую знаковую фразу своего образа Элизабет произносит уже снова в невинном облике: «Да, я отдам все за красоту, молодость и кровь». Именно эта фраза кратко символизирует весь образ Кровавой графини Элизабет Батори, какой нам ее изображает Давид А. Лайн. Именно в этой арии – если рассматривать альбом как зингшпиль – облик Графини раскрывается полностью. В этой композиции есть все грани ее души, она страстна, артистична, игрива и безумна, именно поэтому "Hure der Finsternis" наиболее знаковая композиция на альбоме. Далее в этом же треке Давид дает заключительный штрих к ее портрету:
«Свою невинность я
Потеряла во тьме.
Но я буду не как зверь,
Ведь рождена человеком».

12. "Der Singvogel". Поющая птичка. Лучший амбиент на альбоме. Трек представляет собой небольшую игровую сценку с музыкальным аккомпаниментом (продолжение рассказа о биографии Графини): Элизабет, которой еще 7 лет, играет с птичкой, которая сидит на карнизе. Будущая Кровавая графиня поет какую-то ненотированную песенку, посвистывает и разговаривает с птичкой. Раздается голос няни, зовущей есть. Элизабет начинает хихикать, потом неожиданно ее голос принимает решительную интонацию и слышатся удары в ярости. После этого Элизабет заканчивает свою милую песенку.

13. "Koste das Blut!" Кровь – это пища! Первый метал-трек на альбоме. Элизабет, 11 лет отроду, на своей свадьбе. Появляется Ференц (в действующих лицах почему-то указан как Франц, да и Генриетта назовет его так же), «ее супруг, черный рыцарь». Старая Кровавая графиня и Генриетта наблюдают свадебный хоровод встороне. Единственная четырехстрочная реплика Ференца будет повторяться на протяжении всего трека десятки раз, причем под одинаковую музыку, чем изрядно портит общее впечатление от "Koste das Blut!". Далее небольшой диалог, в котором Генриетта просит Графиню рассказать о ее муже. Ференц, по словам Батори, показал ей «темную любовь» и то, «как легко сердце разрывается от любви». Голос Греты обволакивает всю музыкальную фактуру (а там, кстати, изредка доносятся звуки свадебного оркестра), а вокал Дэвида звучит резко, придавая темной энергетики. «Его кровь была моей жизнью, я отдала ему свою кровь…» «Его кровь была мукой, моим голодом любви».

14. "Bluthochzeit". Кровавая свадьба. Брачная ночь, самый эротичный трек на диске. Если вы слушаете с родителями в комнате – лучше перемотайте, вас ждет нечто вроде песни "Sex" у группы OOMPH! Параллельно перестукиванию каких-то восточных барабанчиков, напомнивших мне почему-то группу Dracul, идет поющаяся всеми девочками-призраками ода Графине:
«Ты откроешься, как цветок,
Лишь маленький укол и ты прозришь.
Тебе станет хорошо… И ты улетишь…
Ты отправишься сквозь терни на небеса...»
Имеют место отсылки к "Nur ein Tropfen Blut!" (про укол) и к "Die Jagd" (там маленькая Элизабет пела, что ей постоянно говорят, что за свою красоту она в день Страшного суда должна будет по терну подняться на небеса). Мелодия песни таинственная и заманчивая, но при этом повторяется бесчисленное наколичество раз, чем тоже заметно вредит.

15. "Jedem das Seine". Каждому по заслугам. Элизабет просыпается в «Саду смерти», «ее самом любимом месте на земле». В это время Грегори-следователь (предок Грегори-студента и, в свою очередь, племянник Графини) и разгневанные крестьяне врываются в замок. Музыка в этом треке имеет поначалу мало соприкосновения с вокальной линией – это виолончельные соло и проигрыши на фортепиано. Тем временем Графиня кричит Грегори-следователю, чтобы тот проявил милосердие, хоть какую-то жалость к ней. Также Графиня обращается к девушке:
«Дай мне лишь чашу со свежей кровью, прошу!
И тогда я там умою свои руки, и все будет хорошо».
Грегори-следователь отдает приказ похоронить Графиню заживо, она долго молит о пощаде, а потом с вызывающим отчаянием произносит «Так похороните же меня! До того времени, как меня разбудит смерть!». Вместе с этими страшными словами взметается величественная, гордая, всесметающая мелодия, которая в неком чинном восторге поднимается все выше. Так как этот лейтмотив будет часто появляться во втором акте, давайте назовем его темой «рока». Конец первого акта.

Peter Rempel  30 дек 2007

Шедевр готической некромантики новейшего времени! Таинственный проект Sopor Aeternus представляет нам перезаписанное в великолепнейшем качестве самый ранний, искренний и самым ненапускным образом мрачный материал. Из всей современной Schwarze Szene лишь музыка Sopor Aeternus может конкурировать с творениями классических композиторов, она гениальна в своей сложности, глубине, темноте и осмысленности.

1. "Omen Sinisrtum". Трижды бьет колокол. Ему вторят далекие раскаты. На третий раз появляются шизоидные колокольчики, которые, выводя своим перезвоном разные альтерированные гармонии, поддерживают плачущий голос бесполого существа Анна-Варни – текст альбома начинается со знаковой фразцы "Kiss the corpse, the blessed sigh, walk in the garden of the night". Мелодия атональна, она наполнена фантастическими гротескными образами; звук глубокий, атмосферный, почти бездонный. Вступает скрипка с нисходящими ламентозными интонациями. На фоне демонического, неживого бренчания колокольчиков на ветру расправляется траурная мелодия скрипки. Вступает виолончель, своим холодным тембром уводя вниз. Звуки приходят к некому темному созвучию, все инструменты становятся светящимся разными оттенками однородным черным полотном, и тут появляется печальная мелодия трубы, возводящая величественную линию, поднимающуюся ввысь по изломанным гармониям. Вновь ненадолго появляется голос Анны-Варни, музыка и вокал переходят в очетливо слышимый воздушный поток, на необычайной, почти амбиентной атмосферности это величайшее творение горечи и гордого отчаяния завершается.

2. "Dead souls". По пространству разносятся аккорды органа, к нему присоединяется пасторальная мелодия флейты и гудящий фагот внизу. Вступает ритм-секция, затем пиццикато струнных. Звучание приобретает некоторую бодрость, движение в противовес расплывчатости и мертвенному застою прошлого трека, но бодрость эта инфернальна. Сзади появляются колокола, голос Анны-Варни несется над мелькающими щипками струнных, вскоре с ней плывет и орган. Музыка подвижна словно движение по некому призрачному лесу. Иногда у флейт появляется обманчиво-мажорные, светлые, обнадеживающие звуки, но каждый раз все возвращается на свои места. На третьей минуте вокал Анны-Варни теряет всякое сходство с человеческим – это мертвое харканье поверх расплывающихся звуков органа и механического пиццикато. Я уверен, оно как раз и призвано лишить произведение хоть какой-то жизни, привносимой тембром смычковых. Потом появляется интересная перекличка между блок-флейтой и флейтой пиккало, это звучит как нечто приветливое, домашнее, готовое согреть, но бесконечно тоскливо звучащее пустым звуком поверх кромешной пустоты в фактуре вплоть до ритм-секции, которая искусственным, извращенным образом заставляет двигаться дальше, заставляет «жить» эту прекрасную мелодию. Созвучия этих инструментов вновь вызывают голос Анны-Варни… "After the dead lover's kiss you fall into a dream, but with your second birth you're a prince in our mournful real". Музыка становится сложнее, одновременно звучат все мелодии трека, а потом неожиданно звучит акро струнных, на секунду промелькает нечто живое. Трек кончается.

3. "Stake of my soul". Короткий удар колокола, и льются звуки похоронного оркестра. Партия органа разнообразна, напоминая о композиторах-органистах времен Букстехуде. Вокальная мелодия обладает даже какой-то искаженной нежностью. При поддержке бас-гитары, гобой и флейта исполняют подвижный замысловатый танец, возможно, народного происхождения. Танцующая мелодия изящна, но танец не приносит никакой радости, скорее чувство боли. Неожиданно все замирает, а потом с новой силой потекла вальсовая мелодия, кружащаяся в неверном лунном свете. Этот отчаянный порыв, выраженный в танцевальной интонации, напоминает «Похоронный вальс» Сибелиуса. Мелодия кружится в невероятных темных реальностях, со словами "Would your bare your neck to the walking dead..." на устах Анны-Варни.

4. "Beautiful thorn". Мелодия восточная, хроматическое движение мерно завывающей, словно гипнотизирующей, флейты под аккомпанимент колокольчиков. Эта тема продолжается у органа, она взбирается ввысь. Потом появляется андрогинный вокал Анны-Варни, в сотнях отражений и голосов выкрикивающих какие-то издевательские реплики. Плотное звучание привносит атмосферу безнадежности, в ней царит надреснутый тембр органа, взбирающегося вверх со своей странной темой.

5. "Baptisma". Вступает призрачная тема у пиццикато альтов на pp в es-moll'e, в нижнем регистре. После неоднократного ее проведения, появляются далекие отзвуки барабанной дроби и вступает болезненный вокал Анны-Варни, который "shining in the velvet of darkness". Музыкальное полотно рвется в верхние регистры, приобретает сумрачную танцевальность… Некоторые обороты мелодической линии с успехом подошли для какого-нибудь танго, но это лишь случайная мысль о танце, танцевальный ритм здесь еле заметен, вскоре тема пропадает как мимолетный помысел. Под виолончельную кантелену в басу, в трек вклинивается кусочек из альбома "Todeswunsch" (в оригинале песни "Baptisma" 1989 и 1993 годов розлива такого, естественно не было), причем на немецком. Он исполняется одновременно горловым пением Анны-Варни и шепотом, звучит это завораживающе. И вот новый всплеск забытого танца, мелодия богата отклонениями во всевозможные побочные тональности. На словах "Cold", he thought, so cold the stones, but I'll be colder soon!" появляются торжественные мотивы у трубы. Анна-Варни постепенно переходит на женский диапазон своего голоса, а кульминация безумия, параллельно подчеркнутая очередным удивительным мелодическим ходом у трубы, наступает к словам "Feel the beat of my dead heart". После безжизненного проигрыша трубы появляется один из лучших, на мой взгляд, текстовых пассажей Анны-Варни:
"A new flower in the ancient bouquet,
Another rose in the garden of darkness,
That will never see the day... –
That will never, never see the day".

6. "The feast of blood". Очередной мрачно-пасторальный псевдонародный танец со свирельками и похоронным оркестром. Потом мелодия теряет свою наивность, и незаметно пастораль сменяется танцем живых мертвецов. Потом на крещендо вылетают сотни криков радостных неодушевленных существ, под дьявольское перебирание одного и того же хроматического мотивчика у органа сползающего с «фальцета» в призрачные нижние регистры. И тут же появляется нелогично поспешный голос Анны-Варни, чуть ли не скороговоркой. Второе проведение темы идет вместе со скрипкой – звучит просто невообразимо прекрасно! На 02:46 пришлась кульминация мрачного великолепия у органа, а затем следует прекрасно исполненное соло скрипки. На двух ударах колокола все заканчивается.

7. "Sopor fratrem mortis est". Очень запавшая в душу Анны-Варни фраза. И текст этой песни своеобразный рефрен всего альбома – в неузнаваемом виде этот фрагмент был в "Omen Sinistrum", да и потом он нам еще встретится. Под удивительный конгломерат разных музыкальных линий – пиццикато струнных, странных восьмых у скрипок, завывания фагота и мерных ударов колокола время от времени. Иногда присоединяется тоскливая мелодия у флейты – лейтмотив "Kiss the corpse, the blessed sigh, walk in the garden of the night". Звук представляет собой квинтэссенцию всего готического мирового искусства. Вскоре Анна-Варни дает английский вариант своей любимой фразы, данной в названии на латыни. Он(а) то вторит себе жеским голосом, то переходит на дискант, а иногда и вовсе на декламацию. На словах "And every night it's the same again…" в ней появляется некая теплота… Потом происходит тихая, одинокая инструментальная реприза основного мотива, а за ним безумная, отчаянная реприза вокальная, где смешивается все – струнные, духовые, бессознательные крики Анны-Варни. Заканчивается трек на пустом и одиноком звуке блок-флейты, выводящей грустную основную мелодию.

8. "The dreadful mirror". Вторя названию, композиция начинается с зеркальных разводов у струнных – эти странные разводы подобны ночному свету на водной глади. После всего душевного холода, пережитого слушателем в прошлых творениях на этом диске, голос Анны-Варни согревает. Незнакомые мотивы колокольчиков, далеких голосов, удивительно гармоничные, кажутся близкими. Странно это писать, но такой минорный, мрачный, отчужденный, шизофреничный трек почему-то кажется мне «теплым». Более невозможно описать ощущения от этой нечеловеческой музыки. Концовка композиции просто великолепна – ощутимые ударные, неясные распевы, колокольчики, все это соединяется в единое целое.

9. "Reprise". Начинается с неловкой мелодии у фагота. Потом идет маршеобразная тема у кларнета и гобоя. Вокал придает танцевальности, этот странный ансамбль плывет куда-то в атмосферном порыве. Мажорный мотив кажется неким загадочным местом, которое нам показывает Анна-Варни, в тексте упоминается ангел со льющимися слезами, прекрасно отображенными в музыке. При неясном гуле, в который под конец превращаются все инструменты бас-гитара играет мелодию, настроение которой невозможно понять.

10. "Birth". Эта мелодия без перерыва приводит нас к оркестровой партии этого трека. Музыка сложна, как никогда. Повторяющаяся незаметная мелодия у ксилофона придает подсознанию чувство чего-то парящего и светящегося. 01:38 – опять женский голос Анны-Варни. Постепенно весь свет пропадает, оркестрвая мелодия с 02:04, к которой присоединяются другие темы и голоса просто изумляет своей сказочностью и первозданным мраком. Конец трека напоминает скорее о Брамсе, нежели о современной готической сцене. В отличии от яркого первого номера, к примеру, вся прелесть этого лежит внутри, подступиться к ней можно далеко не сразу.

11. "Penance and pain". Снова ламентозные интонации у скрипки, внизу неспокойно движение фаготов. Вскоре все пугающие картинки превращаются в лучший на альбоме инфернальный танец – под него так и тянет к Мефистофелю на Вальпургиеву ночь. Голоса призраков подобны тому, что мы слышали в "Beautiful thorn". Танец поражает своими сумеречными красками, у скрипок начинается просто великолепно звучащее стаккато, приближающееся к сатие, причем такое жесткое, что напоминает по звучанию col legnio. И тут – 02:26 – наступает нечто: все сливается в едином темном экстазе, музыка рвется на альтерированные интервалы, бушуют голоса призраков, скрипки в неистовом стаккато, флейты со своей мелодией танца попадают в великие темные пространства, подобные громандым готическим залам, с высокими черными сводами и манящей бездной внизу. Такое чувство, что на инфернальный танец пожаловал сам Князь Тьмы. Возвращается основная мелодия, но уже другая – не такая наивная, а уже познавшая глубины дьявольских бездн, где обитает вечный мрак. На четвертой минуте в сатанинский танец вступают скрипки, и тут все срывается.

12. "Holy water moonlight". Лирическая кульминация диска. В этой композиции наиболее велика роль струнных. Начинается с синкопированной темы у виолончелей, потом вступает ритм-сецкия. Тут же появляются скрипки, исполняющие словно какую-то старинную французскую музыку, вроде Рамо. Мелодика вокальной партии откровенно песенная, впервые за весь альбом. При неистовом аккомпанименте виолончелей эта размеренная песенность дает ощущение некой серенады. Другая тема – еще более лирическая – появляется на словах
"The tear of the Devil
Shed a light upon my heart,
But unfaithful, sneaking eyes
Betrayed my soul ... befouled the dark".
Дальше мелодия наполнена какой-то надеждой, светом и при этом разочарованием. Интересный прерванный оборот ведет мелодию странным зигзагом с терцией по краям. Потом появляется небольшое соло скрипок. Я не могу передать, как глубока скорбь светлой надежды, призрачной романсовой темы, удаляющейся коверканной песенной мелодии виолончелей.

13. "Infant". Тема "Would your bare your neck to the walking dead..." в чистом виде – под незатейливый аккомпанемент. Наивная, светлая песенка.

14. "Über den Fluß". Беспокойные переливы оркестра, музыка мечется словно в поиске неживого света из середины альбома, уже потерянного. Все звучит стремительно, словно такое движение музыки порождено некой смертельной опасностью. Мужские голоса Анны-Варни путаются между собой… Это не тревога, это безумное отчаяние. Мы никогда не узнаем, что за страх преследует эти существа. Очень скоро, как раз на словах "Don't let him in!!!" все срывается в бессилии.

15. "Dark delight". Начинается с бесформенного, расплывушегося аккорда органа, которому вторят сотни и сотни неживых плачущих голосов. Мелодия приходит к мажорным гармониям, но вскоре возвращается к прежним, причем один ход через сексту меня просто потрясает своим неожиданным изяществом. Ритм колокольчиков мне напоминает, да простит меня Анна-Варни, песенку Wolfsheim - "A new starsystem has been explored". Вдруг орган стихает, полузаглушенный хрип, потом нисходящий ход октавами… И вот несется заключительная мелодия… Она вобрала в себя все тепло, которое было здесь, она мудра, печальна, спокойно-драматична. Она заканчивается на обреченном обороте, после чего вступают колокольчики с трубой, играя некую ностальгическую тему, которая в душе каждого найдет воспоминания о себе в прошлом. Кажется, словно когда-то очень давно, не по человеческим меркам давно, ты ее слышал. Мелодия трубы и колокольчиков поет о том, что было утрачено в жизни, она поет об этом просто и до боли красиво. Тут поднимается другая тема трубы – напоминающая ее же тему из "Omen Sinistrum", только воспаряющая на крыльях надежды. Вскоре обе трубы играют эту мелодию на два голоса – это самый восхитительный момент! Тянется одна нота у органа, все смолкает…

Вот такое «переиздание» выпустил(а) нам Анна-Варни. Кому не понравилось – очень вам сочувствую, честно. Я даже не могу сказать, какая эта музыка – божественная или дьявольяская. Кажется, здесь есть и та, и другая, как и в жизни. Этот диск наполнен философскими мыслями Анны-Варни как никакой другой. Безусловно, шедевром суицидального мирового искусства №1 все еще остается "Todeswunsch"; и более сложной неоклассической готики, чем в "Songs from inverted womb" трудно себе представить; а два лица "Dead lover's sarabande" по-прежнему не имеют себе равных в передаче темных чувств любого человека. Но более честного и глубокого творения, чем "Es reiten die Toten so schnell", у Sopor Aeternus и у всей готической музыки за всю ее историю нет.

Peter Rempel  24 дек 2007

Самый последний и, безусловно, лучший альбом SAMSAS TRAUM. На мой непросвященный взгляд, это вообще лучший альбом в стиле sympho gothic metal, и в этом вопросе Каште заткнул Тило за пояс однозначно! Этот альбом почему-то подвергается критике со стороны преданных любителей раннего Каште, но посмотрите: музыка стала профессиональной, очень качественной, вдохновенной, а местами вообще сногсшибательной. Развитие в композициях есть, позволю поспорить с первым рецензентом. Стало меньше агрессии, ну так это очень большое достоинство!

1. Kein einziges Wort («Ни единого слова»). Вступление – «я надеюсь, что эти песни найдут дорогу в твои уши»… и т.п. Текст представляет пролог к общей сюжетной линии, а музыка… это безумно красивые мелодии каких-то полуэлетронных колокольчиков (будут всречаться почти в каждой композиции) и акустической гитары. На ударные поставлен ревербератор (лично мне немного напоминающий первые номера альбома «Angel dust» за авторством BLUTENGEL). Все звучит очень грамотно. Если продьюссировал сам Каште, это просто голов на миллион выше качества «Die liebe Gottes» 1999 года.

2. Der Riesenraddieb («Похититель чертового колеса»). Трек идет на 6/8, что придает небольшую танцевальность (не в смысле танцпол, а я про менуэты-вальсы, они были на 3х дольные размеры). Здесь появляется первый действующий герой (после рассказчика) – ein junge Fremdemann – молодой незнакомец. Он открывает футляр от вилончели, но в нем оказывается не инструмент, а какой-то дух, и с помощью колдовского трюка молодой незнакомец, прям как Макс Фрай, «клак» и спрятал в пригорошне чертово колесо (аттаркцион такой). На звук проснулось существо с глазами как миндаль – видимо, прислужнице молодого незнакомца. Под занавес он говорит духу: лети к рыжеволосой девочке.

3. Das Mädchen aus dem Inneren des ketten.Karussells («Девочка из цепочной карусели»). Следующее действ.лицо, проанонсированное в прошлом треке – девочка. Уловив время, когда ей не интересовались взрослые, она забралась в заброшенную цепочную карусель и смотрела оттуда на других детей. Где-то здесь начинается серьезная шизофрения, которая очень характерна для стихов Каште: девочка имела какие-то взаимоотношения с окружающими карусель духами, и в конце концов выбралась из карусели, «притворившись страхом». По музыке номер неожиданно динамичный – почти полностью испарилась вся неоклассика прошлых двух треков, появились тяжелые гитары и громкие ударные. Вообще, звучание здесь как на немножко приметаллизированной детской попсовой песенке (видимо, специальный прием для достижения эффекта атмосферы ДЕТСКОЙ сказки). В целом, трек удачный, но поскольку тяжесть альбом набирает постепенно, а и до, и после этой композиции треки менее динамичные, я ее обычно при прослушивании пропускаю.

4. Der Junge lebt im Brunnen («Мальчик живет в колодце»). Четвертый трек продолжает нас знакомить с действующими лицами. Мальчик каким-то образом очутился в колодце, он пытался делать лестницу, но у него не было гвоздей, и выбраться он не мог. Единственной его надеждой оставалось, что начнется большой дождь и он вымоет его отсюда («При, дождь, приди!» поет он). Но вместо дождя он видит «прекрасное лицо девочки» (видимо, из карусели). У нее не было лестницы и гвоздей, зато у нее на теле было платье, они немножко побеседовали через бортик колодца, мальчик сказал ей «ты меня любишь, разве ты не видишь?», девочка послушалась и выплакала (?) его из колодца. Трек намного лучше предыдущего, вполне можно его слушать сразу после второго. На концертах он вообще обычно акустический. Припев немножко простоватый, но он олицетворяет всеобщую наивность происходящего («То, что я расскажу тебе, из всего, что происходит мире – самая печальная история» сказала девочка, однако можно и поспорить с этим). Интересно олицетворение «мы будем счастливы как рыбы» – как это себе Каште, интересно, представляет? В целом, очень и очень интересно.

5. Flohzirkus («Блошиный цирк»). Кто-то тут обвинял SAMSAS TRAUM, что теперь в композиция нет развития – этот трек доказательство обратного. Начинается с привычных колокольчиков, затем появляется голос Каште, повествующий о том, как встретившиеся герои бродят вместе по миру, и занес их вечер к шатру цирка. Далее идет ролевая постановка, встречавшаяся во всех предыдущих альбомах SAMSAS TRAUM кроме, насколько я помню, «Utopia». На этом диске прежде такого не было. Так вот, два хриплвх голоса – высокий и низкий – от лица организаторов циркового представления, рассказывают, что на сцену выходят метатель ножей; волшебник, распиливающий девиц посередине; а потом выходит горбатая женщина-прорицатель Гитана (для усиления впечатления ее объявляет сам герой Каште). Она обещает мальчику провести его на несколько шагов вперед в будущее. Тут мальчик видит необычное строение, как дом улитки, и слышит из него «некую маленькую умирающую мелодию», которая тут же и звучит в исполнении флейты – это очень милая вариация на тему из 1 трека. Тут появляется свойственная Каште шизофрения и мальчик уже видит кошек, мудрых как люди; комаров на стене; пыль на клавишах рояля и далекую пустынную землю. Судя по видимому, пока Гитана напустила на мальчика эти наваждения, он вызвался пройти по кнату под куполом цирка (сам он этого не замечал, так как был занят созерцанием «дома улитки», а о его идее мы узнаем от тех же голосов конферансье). Они наперебой комментируют, как он, «словно клоун», качается и падает вниз, «в холодную могилу».

6. Sisiphos («Сизиф»). Эта песня исполняется не рассказчиком, а главным героем, хотя разными голосами Каште их не выделяет и эту грань заметить трудно. Как бы то ни было, мальчик поет, что он «в свободном полете летит навстречу земле, с вершины ощущения в холодную могилу». Вся последующая песня происходит в мгновения падения. Немножко, на мой взгляд, прямолинейный припев повторяется довольно долго и навязчиво, слова иногда варьяруются. Ближе к концу мы узнаем, что «у этой истории ложный конец», и, обращаясь к Девочке Из Цепочной Карусели aka Рыжеволосая Девочка aka Зома (впоследствии), просит «похоронить его сердце своими руками».

7. a.Ura und das Schnecken.Haus («Аура и дом улитки»). Титульная композиция красива до безумия. Начинается с очень красивой мелодии роялей (в лирическом плане сродни 1му треку и лейтмотиву Дома Улитки из 5 трека, однако мелодия другая) в сопровождении акустической гитары. Мальчик (судя по видимому, уже разбившийся) поет, что подсказанный Гитаной путь к Дому Улитки вел через смерть падение и смерть, но зато он теперь видит это строение и разные голоса зовут его вовнутрь. Слова «Среди всех людей в мире я выбрал тебя, чтоб быть убийцей, отсчитывающим обратно мои дни» имеют явную отсылку к книге Германа Гессе «Степной волк». Во втором припеве музыка становится очень пафосной и тягучей, мощной и помпезной, как еще никогда прежде на этой пластинке. Замечаетльный трек.

8. Der Spiegel siht mich nicht («Зеркало не видит меня»). В Доме Улитки произошло убийство, протоганист мальчика и его отражения вместе приходят к мысли, что это было тот «юный незнакомец» из 2 трека (похититель чертового колеса). «Да, это человек, смотри на него спокойно, на шее он носит табличку, на которой можно прочесть «крыса»» - ну просто Кафка в стихах, честное слово! Затем идет небольшой инструментал из двух тем 1 трека, поначалу следующих одна за другой, как в оригинале, а впоследствии наложенные друг на друга, получается очень интересный мелодический ход и вообще сравнить эти две божественные мелодии чрезвычайно интересно. Мне кажется, это лучшая на сегодняшний день композиторская находка Каште. По возвращении дейтсва, мальчик гадает на руке «Она любит меня, она не любит меня…» и т.д., отрезая вместо лепестков ромашки свои пальцы.

9. Königin der kinder.Katzen («Королева котят»). Это один из самых непонятных героев в концепции, появляется она только здесь, и Каште выносит ее как одну из главных героев. Возможно, перевоплощение Гитаны? Так или иначе, трек начинается с мощных риффов гитар + аккордов оркестра (четверть пунктир половинка). Сразу ассоциации с похожей аранжировкой Opus Suspiriorum из альбома 2000 года «Oh Luna mein», особенно с переиздания 2005 года, где качество получше (вообще я настоятельно всем рекомендую заменить на своих компах повторяющиеся песни с переизданий новыми версиями, особенно Satanshimmel voller Geigen – великая песня с супер текстом и гениальной музыкой в записи 1999 г. слушать невозможно). Однако повторяется это очень долго, а потом остается просто вой гитар длинными длительностями, который меня просто бесит. Потом начинается диалог мальчика (какой у него возраст непонятно, возможно, он уже вырос с 3 трека, но пусть будет мльчик) и Королевы котят – в начале просит его стать своим королем, а под конец они как бы поменялись местами и он просит ее о снисхождении, а она отвечает «На колени перед королевой! Итак, отдайся всецело мне, я твоя королева». После этого вступает остервенелый хор котят, которые прославляют свою королеву по восходящему минорному трезвучию (причем звуки Хайль! Хайль! соблазняют любого русскоязычного слушателя обвинить группу в фашизме – наши соотечественники уже давно не видят разницы между «немец» и «фашист», для них все фашисты – RAMMSTEIN, OOMPH!, LACRIMOSA, TOKIO HOTEL...)) Так вот, речь тут идет о некой королеве кошек, а не о Гитлере, передайте своим родителям, чтоб не падали в обморок). Параллельно этому слышится истерика главного героя «Шумные кошки… везде полно кошек...».

10. Die krähen.Kutsche («Карета воронов»). Если первые треки были разные по эмоциональному уровню, то начиная с 8 номера истерика прекращается редко. Так что даже такие красивые песни, как эта, на общем фоне не выглядят ярко. Послушайте ее как-то раз отдельно от остальных, понравится гораздо больше! Герой зовет воронов, чтоб забрали его в «мир, где другой, а не он вынесет ему приговор». Припев довольно прост в плане мелодии, можно даже сказать, примитивен (с первого прослушивания вообще не въехал), но излишки энергии компенсируют недостатки музыки. Второй куплет вообще шедевр в плане текста, особенно понравилось «Я требую большего, чем смерть. Я хочу бесконечности, чьё слово, без его звука, хуже, чем все угрожающие огни ада». После второго провидения припева под удлинившиеся риффы, герой раздвоившимся голосом выдает страшненькую считалоску alla кошмар на улице вязов.

11. Der Wald der vergessenen Puppen («Лес забытых кукол»). Заключительная песня первого акта. Мой самый любимый трек как альбома, так и SAMSAS TRAUM… Возможно, вообще самый любимый из всей слышанной мною музыки!!! Как ни странно, но на концертах его почему-то не поют, да и никто не отличал особо. Пожалуйста, напишите мне e-mail, почему вы не считаете эту песню лучшей, я это просто не могу понять!!! Герой возвращается в места, где был в детстве – под яблоню. Он заходит в лес, и на поляне встречает своих бывших кукол, которые некогда разбил (фарфоровые) порвал и испачкал. Они заключают его в круг и водят вокруг хоровод со словами «Ты нас уже забыл? Ты думал о нас? Мы будем воскресать каждой ночью полнолуния». Мелодия в этот момент просто офигенная! Очень интересные гармонии, наверное, самые интересные во всех гоик-металлических опусах. Среди кукол мальчик замечает предводительницу с гордо поднятым подбородком: «Её локоны струятся по плечам, как белые личинки, из груди у неё торчит игла, в руке она держит нитку; узкий ротик, безмолвное тело, пришитые ноги, испачканное голубое платье». Видимо, отсылка к его возлюбленной, о которой он начиная с 9 трека не вспоминал. Примечательно также, что хотя припев повтрояется 4 раза, каждый раз по-новому: в первый раз Каште комкает слова «mich um vergessen»; во второй раз сфальшивил на слове «вспоминал?»; в третий раз в сопровождении голосов, повторяющих, что мальчик должен взять иголку и зашить куклы; а в четвертый – с канонообразным отголоском, как в Asche zu Asche у RAMMSTEIN (вообще, весь припев той песни списан из LACRIMOS'ного Seele in Not). Первый акт окончен.

12. Ein Kater kennt den Weg («Кот знает дорогу»). Второй акт еще не начался, а в антракте звучит небольшое лирическое отступления – сочиненная за 2 недели до выхода диска песня про умершего у Каште кота Чампа (в интервью Каште отмечает эту песню среди своих любимых композиций). Песня довольно похоронного характера, со светло-безнадежным припевом, исполняется исключительно на фортепиано, навеивая ассоциации с поздней LACRIMOS'ой и бонусами MANTUS'а. Трек очень хороший, но концепцию немножко портит, лучше было бы отправить его в сингл – Endstation.Eden, Einer gegen Alle или ре-релизы, они ведь все пестрят эксклюзивными треками. Пожертвовал же Тило популярностью своей любимой Meine Welt ради концепции «Elodia»!

13. In der Hoehle des Käfers («В пещере жука»). Второй акт начинается со стремительного глиссандо оркестра, благодаря чему создается впечатления, что сидишь в театре и сейчас поднимется занавес. Мальчик проходит мимо пещеры жука и тот приглашает его на рюмку чая. Там он подсовывает герою кристалл, в котором тот сможет увидеть будущее. Музыка очень симфоничная, особенно приятно обрадвали канонообразные синкопы пиццикато струнных – это надо слышать!

14. Ein Name im Kristall («Имя в кристалле»). Заранее предупрежу – «Имя в кристалле ты не узнаешь, ненависть в твоем взгляде забирает у тебя возможность видеть». Так что облом. Трек один из самых энергичных на обоих дисках, все концерты турне в поддержку a.Ura… Каште начинал именно с него (на Einer gegen Alle присутствует интро – интересная вариация на припев Ein Name im Kristall). Посередине трека Каште сходит на скороговорку, надо отметить, очень впечатляющую. Заканчивается теми же оркестровыми залпами.

15. k.Haos-Prinz und Wind-Prinzessin («Принц-хаос и принцесса-ветер»). Самый неинтересный трек. Мило, мелодично, но два предыдущих были точно такие же, надоедает. Ничего нового в концепцию не привносит.

16. Dort oben sterben Tiere («Там наверху погибают звери»). Пропаганда веганства (еще более радикальное вегетарианство). С недавних пор Каште отказался от употребления мяса и даже вроде бы почти всего остального кроме каких-то корешков, и ему завидно, что остальные на такой бред не идут. Так что начиная с 2004 г. он ведет активную агитацию не только своих левых взглядов, но еще и кулинарных пристрастий. Эта песня, по его утверждению, о том, как он пришел на путь веганства: как-то раз он увидел, как убивают быков для превращения в колбасу и решил больше никогда ее не кушать. Из-за этого же он и переехал из Германии в Австрию. Песня довольно простая, без особых изысков, с приятной мелодией. Только один момент, заставляющий кровь в жилах стыть: вой раздавливаемых машиной быков перед 3 припевом. 1 ассоциация – Im Embryovernichtunschlager – предпоследняя песня прошлого диска 2003 «Tineoidea» – где в плач младенцев перед словами «эмбрионы разрываются в такт ударам колокола». 2 ассоциация – момент на DVD Einer gegen Alle, где убивают быков. По замыслу автора, после этой песни вы должны прекратить есть мясо и т.п. На меня это почему-то не подействовало, извини, Александр.

17. Ich wuensch' mir, daß das Zebra schweigt («Я хочу, чтобы зебра замолчала»). Песня-сказка на музыку детской песенки с невероятно злобным текстом, поощряющим убийства зебр в зоопарках. Если бы не прошлый трек, можно было бы подумать, что это авторская позиция, но из-за него видно, что нет. Одно из интереснейших стихотворений Александра. Сначала я думал, что это уже третье по счету лирическое отступление (12, 16, 17), и ему тоже дорога в сингл. Но на иллюстрации Инго Рёмлинга к песне Die Zaehne in der Hand юный незнакомец изображен в зеброподобной окраске, так что скрытая нить смысла тут все же есть. Если не давать перевод, песню можно ставить ненемецкоязычным детям от 3-х лет (раньше – нет, из-за злобного вокала ближе к концу, криков, причитаний, и звука копания земли в самом конце – читай, рытья могилы).

18. Endstation.Eden («Конечная станция Эдем»). Преподносится как главный хит альбома. Записано качественно, первые такты просто башню сносят, но дальше довольно избито. Скороговорка уже была (Ein Name im Kristall), припев похожий был (Ein Name im Kristall), песни про начало расставания мы с вами уже не раз слышали (Alleine zu zweit LACRIMOSA 1999 «Elodia»). Так что слушайте и наслаждайтесь, но не больше полугода. А сингл можно было бы и с Der Wald des vergessen Puppen сделать.

19. Mohn auf weissen Laken («Мак на белой простыне»). Единственный интересный ремикс на Einer gegen Alle CD2 сделан именно на этот трек (автор ремикса – Инго Рёмлинг aka Monozelle). Начинается с грубоватых гитарных риффов и поется о девочке из цепочной карусели (здесь мы узнаем ее имя – Зома), которая, как мы знаем, не отправилась в Дом Улитки, и к ней приехал тот самый молодой незнакомец (как его и просили во 2м треке). Незнакомец и поет припев: «Зома, ты слышишь меня? Я пришёл, чтобы разрушить тебя и твой мир».

20. Blut ist in der Waschmuschel («Кровь в раковине»). Шедевр с большой буквы, кульминация всего альбома. Под тихий аккомпанемент фортепиано и струнных герой признается, что все поступки делает по чьим-то внешним указаниям, рассуждает о своей любви, а кончается композиция так (я тут прослезиля, честное слово):
«Сегодня море не просторно,
Горизонт окружает нас, и мы вдыхаем нашу близость.
Конец приближается, я приступаю к делу
И убиваю тебя и себя за нас.

Наконец-то ты можешь увидеть волны,
На пальцах мы пройдём всю вселенную.
В твоих глазах гаснет пламя.
Иди, выплюнь зубы. В раковине пребывает кровь.

Иногда течение жизни
Такое же как время, как любовь. Оно, вопреки всему, никогда не прекращается.
Я видел тебя. Теперь мы должны погибнуть.
А всё остальное неважно.»
P.S. Была бы такая песня на «Elodia» вместо Dich zu toeten fiel mir schwer с не в кассу тяжелыми риффами…

21. Die Zähne in der Hand («Зубы в руке»). Герой стучит четыре раза в дверь и подходит к кровати, на которой лежит умирающая возлюбленная и умоляет его с закрытыми глазами: «Выполощи мне рот мыльной водой, рассей мой прах в маленьком доме улитки, возьми мои руки и сложи их, устели незабудками и васильками мою могилу». Рядом с ней герой находит существо с глазами, как миндаль (см.2 трек). Героя обуревает ярость и он начинает его избивать, потом отрезает его язык, ложится в его могилу и продолжает свое дело. Номер не самый лучше в плане музыки, зато очент примечателен всякими текстовыми отсылками. Например:
«В день, когда я рождался,
Горели моря.
Армия ангелов мести
Поднимала чёрные пески.

Я вырезаю тебе своё имя на лице
Дату, которую ты никогда не забудешь.
В тот день
Влетали первые живые мошки из света».
А, как мы помним, последние 3 номера альбома Tineoidea героя мучил вопрос «Почему мотыльки всегда летят на свет?». То есть, сейчас его интересует обратный процесс. Особенно в этой песне меня сразил момент «Снаружи стучит смерть моими кулаками по двери».

22. a.Usgesperrt («Изгнанный»). Этот трек похож на старый SAMSAS TRAUM. Начинается через фильтрованный голос рассказчика о том, как лежат два главных героя около дома улитки, мальчик шепчет «Мы совершаем это вместе» (см.4 трек), а мир «совершает побег в облака». Затем поет сам герой – поначалу спокойно, а потом переходит на блэковый визг (он не может пережить, что им так много могут простить, «Время лечит все раны, но на мачте остается зарубка»). Под конец он зовет воронов, чтоб они забрали его отсюда (см.10 трек). Конец меня настолько поражает, что не берусь его комментировать, решайте сами:
«В конце истории
Я смотрю в лицо,
Из которого, полный надежды, говорит
Голос любви всей моей жизни.

В конце истории
Наш ангел тихо оставляет
Нас одних с самими собой
И продолжает свой долгий путь:

Я желаю, чтобы он, обновлённый,
Нашёл двух людей, как мы оба,
Которых он тогда своей силой
Свяжет так же крепко, как нас.

Чтобы их на подножии горы
Отправить в путь,
Чтобы они однажды взглянули
На долину у своих ног.

В день, когда ты родилась,
Тогда пели все моря.
Ветер несёт
Волны к земле.

Я пишу наши имена на песке,
Чтобы вода нас перемешала,
Сквозь тебя одну летели мы,
Живые и превращённые из света.»
Я надеюсь, отсылки вы все нашли и комментарии излишни (напомню только про ангела из Embryovernichtunschlager).

23. Zwei Gelsen und ein Strick («Два комара и веревка»). Не самое удачное окончание, Tineoidea с одноименного альбома смотрелась под занавес куда лучше. Как бы то ни было, под конец Каште дает свободу своему «черному юмору», про который он рассказывает в многих интервью, и просто нагло утверждает:
«А.а.а.:
До свидания и спасибо большое.
Я уже вижу открытки,
Написанные нам из нашего будущего.»
Но учитывая, что альбом действительно великолепный, музыка и тексты меня захватили почти на полгода, давайте от лица Darkside.ru напишем ему какую-нить открытку с благодарностью, я думаю, он это заслужил как никто другой!
Лучший альбом стиля sympho-gothic-metal!!!

Peter Rempel   4 июл 2007

Самый классический альбом немецко- и англоязычных австрийцев с французским названием L'ÂME IMMORTELLE был выпущен в 2003 году. До этого альбома их работы были не слишком интересны как с музыкальной, так и с текстовой стороны, главенствовали всякие электронные шумы, а музыка была на заднем плане. В последующих двух дисках они уже зазвучали как gothic rock, что очень даже неплохо, но… оригинальность исчезла. Почти все альбомы L'ÂME IMMORTELLE, в лирике которых я разбирался, описывают тему расставания. Первые ассоциации с концепцией данного творения – «Elodia» и самый конец «a.Ura und das Schnecken.Haus», только на «Als die Liebe starb» все подается с женской позиции.
Очень интересной находкой, на мой взгляд, является то, что тексты, написанные от лица женщины, исполняются или голосом Сони Краусхофер, или дистрошированным вокалом Томаса Райнера (последнее мне поначалу не очень приглянулось, однако, ознакомившись с лирикой, я понял, что это оправдано) – то есть одна главная героиня, от чьего лица ведется повествование, показана как бы с двух сторон, двумя полярными голосами.
1). 21 Februar. Одно из самых интересных вступлений, которые я когда-либо слышал (наряду с Intro к «Inferno», Filmrolle из «Zelluloid» и Velvet darkness they fear с одноименного альбома). Как это нередко встречается у L'ÂME IMMORTELLE, музыка звучит и развивается отдельно, голос – отдельно, я бы даже сказал, что если Тило утверждает, что поначалу хотел дополнять стихи шумами, то у Томаса эта цель достигнута на все 100%. Поначалу за голосом звучат невнятные электронные созвучия, до слов «твои губы остались немыми», и на слове «stumm» (немой) сзади звучит первый удар барабана, для пущей экспрессии это слово повторяется несколько раз, а потом электроника на заднем плане набирает силы и симфонизма, и под конец это уже слушается как речитатив под насыщенный аккомпанемент (напоминает Seelenlos, MANTUS/BLACK HEAVEN). Заканчивается вступление словами (первая выдающаяся фраза альбома) – «Я погибаю в этот день, в прекрасном месяце феврале».
2). Tiefster Winter. Шедевр следует за шедевром – эта песня, на мой взгляд, полнее всего раскрывает концепцию всей группы. Голос Сони дублируется, и она очень миленько поет сама с собой дуетом. Мелодия простая, но интересная, а голос у нее немного наивный, что создает эффект почти что детской песенки. Этим авторы дают понять, что далее следуют воспоминания. Во втором куплете вступает гроул Райнера, так что, если слушаете для удовольствия, можете выключить (в противном случае ничего зазорного в появлении его голоса не вижу). После припева идет очень красивый симфонический проигрыш под негромкий бит + через некоторое время тихий вокал Сони, так они добираются до припева. Песня редкой оригинальности и цепляет надолго.
3). Have I ever?. Мелодичная и приятная песенка на английском, подходит для фона к какому-то монотонному времяпровождению, но слегка попсовая и выбор языка явно не пошел на общую пользу саунду. Томас рисует идиалистическую картинку счастья двух влюбленных – слишком прекрасную, чтоб быть долговечной (хотя в текстах об этом ни слова, название альбома и репутация группы не дают поводов для оптимизма). Вцелом, типичный любовный дует, только не стоит забывать, что поют не двое влюбленных, а два лика героини (а женственная ее часть – голос Сони – иногда расходится вообще на три, так что сознание безумно рассредотачивается). Райнер поет человеческим голосом (не дистрошированным), что вроде бы и хорошо, но звучит до ужаса избито, ибо никакого особого вокального дарования у него нет, увы. Вообщем, хотя другие рецензенты выделяли эту песню как одну из лучших, я бы не стал так делать за отсутствием оригнальности и какой-то вялостью.
4). Letting go. Чуткие канонообразные пассажи голоса Сони составляют основу и этого трека. Кроме них здесь звучит еще и рояль + кое-какая электроника сзади, но обошлись без Райнера, так что под конец слегка скучновато. Все, что мы слышим в этом треке, уже встречалось в двух прошлых, можно было бы назвать эту песню проходной, но… уж очень красиво! Одна такая романтичная композиция на альбоме – вполне приемлимо, а под конец видна талантливейшая работа звукорежиссера: голоса Сони, классические инструменты сзади и электроника перетекают друг в друга, поражая гармоничностью.
5). Aus den Ruinen. Наконец-то вернулись к немецкому! После двух англоязычных треков просто бальзам на душу. В припеве – отчаянно-агрессивный вокал Томаса под довольно тяжелые риффы гитар. Возвращение в следующем куплете голоса Сони под нисходящую мелодию производит какое-то очень непонятное ощущение… вроде бы голос у нее выше, а чувствуется спуск… наверное, из-за спада эмоций… очень интересный эффект! После второго припева хоровая вставка, напомнившая уже во вторую очередь об аналогичном месте у LACRIMOSA в песне Kelch der Liebe (2005, «Lichtgestalt»), а в первую, почему-то, о финале фильма «Пес Барбос и веселый кросс». Но куплет повторяется, опять-таки заставляя вспомнить Тило.
6). Certainly. Впервые за весь диск голос Сони звучит не холодно-наивно, а пошловато-эротично, что довольно нехарактерно для коллектива (похожее перевоплощение можно заметить в голосе Селин Сесилии Ангел из SANGUIS ET CINIS если сравнивать до 2002 и после, но вот у L'ÂME IMMORTELLE такого больше не встретится). Интересная деталь: трек лучше воспринимается в поддатом состоянии, что говорит о его неглубокости. А так очень мелодично.
7). Lake of tears. Не путать с извесной группой! Начинается с прямо-таки неоклассичнских мелодий в исполнении струнных и хора, так что конкретно этот трек можно охарактеризовать как новый стиль – sympho gothic EBM! Томас и Соня поют (по очереди) недистрошированными голосами, что для Сони плюс, а для остальных (Томаса) – не очень. Мелодия припева немного разочарованная, но далеко не депрессивная, так что озеро слез довольно светлое. Под конец у струнных довольно большое аччелерандо и все дальнейшее исполняется в свободном темпе, так что с вокалисткой они слегка расходятся. Под конец голос Сони спускается вниз и стихает, а ансамбль наоборот приближается к кульминации, так что получается не очень оправданное противоречие, что не очень-то хорошо. Но это если придираться, а там трек замечательный.
8). Betrayal. Драматическая кульминация – «Скажи мне, почему ты меня предал». Одна из самых красивых мелодий на альбоме. Хотя опять-таки композиторский уровень диска вцелом весь довольно высокий, в пример прошлым релизам. Опять же симфонический аккомпанемент. Неоклассикой назвать это нельзя, так как все струнные используются как один инструмент и играют общую мелодию, так же, как, например, ударные и гитара, а в классической музыке такое не встречается – это и отличает аутентичную музыку от эстрадной с использованием классического фона для понтов – в данном случае мы, к сожалению, встретились с последним.
На DVD Disharmony, вышедшем после этого альбома и представляющем собой запись одного из концертов турне «Als die Liebe starb», на треке Betrayal присутствовал солист группы ASP – Alexander Frank Spreng. Правда, он не пел, и даже не танцевал, а просто сидел, привязанный к стулу, делал отчаянные лица и, после вопроса Сони «Tell me, why you betrayal me?» начинал в свое оправдание что-то беззвучно бубнить под нос. После этого в одном имнтервью встретилась интересная формулировка – «Александр, вы появились на DVD L´ÂME IMMORTELLE...». Вот это новый подход к творчеству – «появляться на DVD». Не петь, не писать музыку, ничего вообще не делать, просто зарабатывать деньги. Хотя я зря его тут критикую за непонятную роль на концерте, через месяц после этого «появления на DVD» он выпустил замечательный альбом.
9). In Tod vereint. Продолжение драматизма прошлого трека + музыкально продолжение 2 трека (Tiefster Winter). Очень интересное сочетание экспресии с уже знакомой миленькой мелодией, призванное показать иную сторону в изменившейся ситуации уже знакомого нам характера. В плане поэзии здесь находится вторая за весь альбом гениальная фраза – «Приди и посмотри в мои мертвые глаза». То есть, по концепции истории мы продвинулись к моменту вступления (1 треку), после которого все последующее было предисторией. Соня и Томас выводят возвышенную тему, которая парит настолько высоко и выше аккомпанимента, что слушается с невольным душевным подъемом, однако не заставляет задуматься о неоднородности саунда.
10). Disharmony. Параллельно партии рояля и англоязычной псевдофольколорной партии Сони (напоминает Vankina, сингловую песню LACRIMOSA) проходят тихие текстовые цитаты из разных моментов альбома – «…bin ich leb oder tot…» из 1 трека, к примеру, на этот раз исполняется шепотом Сони, а не Томаса, что еще раз должно быть доказательством того, что они – одно сознание, один рассудок. Внешнее спокойствие сменяется ближе к концу нервозностью, атмосфера секунда за секундой нагнетается, и в момент гибели героини Сони и Томаса звучит просто парализующий электронный пассаж, напоминающий Road to hell (BLUTENGEL). Безусловно, потрясающий момент, какой украшает далеко не каждый концептуальный диск!
11). Scheideweg. Шедевр мировой EBM музыки, если можно так выразиться. Шедевр, несмотря на то, что крайне для EBM не характерен (а может быть именно благодаря этому). Трек представляет собой инфернальный марш с параноидально пульсирующими восьмыми струнных (даже SOPOR AETERNUS может позавидовать такой теме!), но значительно подэлектроненный. Никогда и нигде Вы не услышите леденяще-бодрый некромарш под негромкий бит. Это один из самых смелых и интересных экспериментов L'ÂME IMMORTELLE, и в безмерной степени эксперимент удался! ТАКОГО окончания на альбомах Томаса и Сони не было еще никогда (как они ни пытались создать нечто подобное на двух следующих дисках, повторить или превзойти такую находку не получилось).
Итак, для оптимального восприятия диск требует местами разных подходов в прослушивании и разных настроений. Местами наивный и приятный на слух, он не требует полной концентрации, а дает лишь прекрасные мелодии и приятную атмосферу; а иногда (особенно в самом начале и в финале) он довольно тяжел для понимания, требует полной отдачи слушателя, понимания стихов. Из-за некоторой дисгармоничности таких моментов может отпугнуть, но дисгармоничность эта даже подчеркивает глубину идейной концепции релиза, а не развлекательную его направленность.

Peter Rempel   4 июл 2007

Этот сингл с заумным названием «Несвободножелаемая абстракция» (это ж надо такое придумать!) группа выпустила через год после альбома «Schicksal». Чувствуется небольшой уклон к индастриальному звучанию, что будет доведено до апогея в следующем году на втором полноформатном альбоме «Wie der unberührte Traum einer Jungfrau», однако все еще не потеряна мистическая готика прошлого диска. Возможно, осталась в прошлом глубина таких шедевров, как Der Bewahrer des Siegels, однако музыка стала мелодичнее и лучше сведена, чего иногда не хватало на «Schicksal». Таким образом, можно рассматривать данный релиз как шаг вперед в техническом плане (приветствую) и предверие шага следующего альбома к дэту (порицаю). Однако застоя, когда сингл группы повторяет прошлый альбом, что многие любят делать, у SANGUIS ET CINIS нет. Как сингл Durch Nacht und Flut (2002) призван подчеркнуть схожие моменты между такими альбомами LACRIMOSA как «Fassade» (2001) и «Echos» (2003), примерно так же сингл Unfreiwillig Abstrakt (1997) сглаживает вопиющий контраст альбомов SANGUIS ET CINIS «Schicksal» (1996) и «Wie der unberührte Traum einer Jungfrau» (1998), только здесь это получилось, скорее всего, неосознанно.
1. Als hätte ich nichts mehr zu sagen («Когда мне больше нечего сказать»). Я не зря прошелся по сходствам LACRIMOSA и SANGUIS ET CINIS в своей рецензии на «Schicksal», так как между Тило и Эве действительно в творчестве имеет место какая-то мистическая связь: например, перетекание мыслей от одного к другому. Этот трек ну просто БЕЗУМНО похож на Deine Nähe со «Stille» (кстати, того же года, 1997, надо посмотреть, что вышло раньше, где же первоисточник). Итак, начинается с тревожных разрешений альтерированных и гармонических интервалов на рояле. Это происходит довольно долго (вспоминаем вступление к Deine Nähe), однако чувство усталости, бесполезности совершенных поступков передает безотказно. На второй минуте слушатель уже полностью погружается в атмосферу разочарования, приправленного каким-то вампирическим духом, знакомым по прошлым работам SANGUIS ET CINIS. Вступает голос Эве Эвангела (Eve Evangel), которого не всем дано отличить от Тило Вольффа (Tilo Wolff), и, надо сказать, не без основания, так как пение их не отличается вообще никак. Не буду сравнивать тексты этой песни и Deine Nähe, скажу только, что они очень похожи как по конкретным совпадениям, так и по общей теме повествования – герои Тило и Эве чувствуют, что все уже высказали, но их еще не поняли, и они дружно задаются вопросом, что же нужно сказать еще и нужно ли вообще это делать. Припев «когда тысячи детских глаз плачут» имеет отсылку к обложке релиза – на ней мы видим плачущего (если приглядеться) ребенка при свечах. Музыка припева драмотично-пафосна, что на прошлом и последующих альбомах группы почти не встречается. После припева еще одна стихающая фраза, и аккорды рояля тоже спускаются вниз на диминуэндо.
2. Sententia. Одна из самых мелодичных песен SANGUIS ET CINIS их готического периода (1989-1997). В смысле, построена она на развитии мелодии, а не гармоний, что для группы скорее эксперимент, чем привысное творчество. Начинается с негромких ударных и акустической гитары, потом вступают голоса Эве и Селин Сисилии Ангел (первое ее вокальное появление, не считая подвываний в демо-версии Tempel der Erkenntis и одной фразы дуэтом с Эве в песне Der Bewahrer des Siegels на альбоме «Schicksal»). Пение Селины – вообще отдельная тема. Здесь она поет загадочным мрачноватым голосом и подчеркивает готичность звучащего, но на следующем диске она будет петь свою сольную песню чуть ли не ультразвуком, настолько высоко и фальшиво, а, начиная с альбома «Alright, lets rock!» (2002), станет петь откровенно сексуальным голосом, как и в Ein Fötus wie du («Tineoidea», 2003) – совместной песне с Александром Каште из SAMSAS TRAUM/WEENA MORLOCH. Возвращаясь к теме: голоса Эве и Селин выводят величественную темную селодию и ведут ее вверх. После небольшого подъема мелодия опять падает вниз и появляются «скрипки» (впервые конкретный струнный инструмент), но видно, что это синтезатор, из-за чего немного неприятно. Слова «unfreiwillig, abstrakter Jesus» впервые показывают хоть какую-то связь между содержимым сингла и его названием. Мелодия «скрипок» движется ровными восьмыми, но из-за пауз ритм становится очень интересен, и все это вместе движется по секвенции параллельно мелоди вокалиста. Потом на время все это стихает и под «хоровую» (синтезаторную) вставку выходит короткий речитативный текст, после которого проигрыш акустической гитары и «скрипки» на октаву выше. Возвращаются Эве и Селин и их возвышенная мелодия под гитарные риффы, уже без них скрипки играют еще долго, а под конец они остаются одни на один с хором (звучит просто великолепно) и на этом все заканчивается.
3. Lebende Fackel («Факел жизни»). Неожиданно тяжелая вещь с таинствненным вокалом Эве и еще более призрачным, куда-то летящим вокалом Селин (до 1998 года у нее вообще интересная особенность, что ее почти никогда не слышно). Голос Эве местами злобен, местами мрачен, местами затаен… вообщем все сделано мастерски. Припев просто поражает воображене своей великолепной романтикой, хотя голоса можно было сделать на всю мощь, они бы неистово неслись, как и гитары, но тут зато оригинальнее, они как бы вырываются откуда-то снизу… После второго куплета (отсылки к «Schicksal»: «…я был ребенком невинности, ненавяидящим себя нарциссом», а ведь Kind der Unschuld и zwischen Narziss und Selbsthass – названия песен с прошлого диска) очень тяжелое место, как в Wein der Sünde и Tempel der Erkenntis с прошлого альбома. Потом же начинается, извиняюсь, ПРОСТО МЯСО. Мясо длится долго и под конец к нему присоединяется детский плач (вспоминаем какие-то визги в начале Seele in Not), вскоре гитары прекращаются и детский плач остается один (это вторая отсылка к обложке).
4. Ein Drama als Komödie («Драма как комедия»). Самый непонятный трек, который я когда-либо знал. Где-то он описан как кавер, где-то – как 4 трек, в текстах дан длиннющий стих в двух актах, а у меня всего лишь запись на 1:07. Если сверяться с текстом, то у меня есть самое начало второго акта. Звучит оно таинственно, набирает силу и почти сразу обрывается. Очень, очень жалко. То ли SANGUIS ET CINIS недоделали, то ли мне на диск недописали… В общем, загадочный трек, сперва даже обескураживает, а потом чувство, что закончить такой загадкой этот замечательный сингл – замечательная идея!
Отдельно хочется отметить, что весь этот сингл – постскриптум к альбому «Schicksal», имеющий к оному множество отсылок, но рассказывающий свою историю – поэтому тут все 4 трека абсолютно полноценный новый материал, а не ремиксы, что очень приятно, но жаль, что из-за малого тиража эти замечательные песни известны меньше, чем альбомные. Если сравнивать вцелом песни с сингла и с прошлого альбома, я думаю, что налицо даже небольшой рост, который раз и навсегда прекратится, начиная со следующего полноформатника.

Peter Rempel   4 июл 2007

В жизни каждого фана группы LACRIMOSA наступает момент, когда все тексты выучены наизусть, каждый звук в голове издается раньше, чем при проигрывании, но ничего другого слышать не можешь. В помощь таким людям где-то разместили список альбомов, на которые фан того или иного альбома Тило может легко перестроиться, чтоб начать слушать другую музыку. Итак, вот он:
LACRIMOSA 1991 Angst = GOETHES ERBEN 1992 Das Sterben ist ästhetisch Bunt
LACRIMOSA 1992 Einsamkeit = ILLUMINATE 1996 Verfall
LACRIMOSA 1993 Satura = SOPOR AETERNUS 2003 Es reiten die Toten so schnell
LACRIMOSA 1995 Inferno = SANGUIS ET CINIS 1996 Schicksal
LACRIMOSA 1997 Stille = RAGE 1998 XIII
LACRIMOSA 1999 Elodia = ANGIZIA 1997 Das Tagebuch der Hanna Anikin
LACRIMOSA 2001 Fassade = SAMSAS TRAUM 2000 Oh Luna mein
LACRIMOSA 2003 Echos = LACRIMOSA 2001 Fassade
Так как я являюсь неистовым фанатом альбома «Inferno», я в тот же день оформил на Горбушке заказ на «Schicksal» (как и многие другие стоящие вещи, в свободной продаже он уже не встречается). Действительно, трудно сказать, чем на вид до 1998 года Eve отличался от Tilo – у них даже прическа одинаковая, и голоса не разнятся, да и тексты близки. Вообщем, посвящается всем любителям «Inferno».
Самый первый и лучший диск Eve Evangela и Ко бесподобен. То есть, подобен LACRIMOS'е, но это даже хорошо. Надо сказать, до этого момента вышло еще 2 демо – Requiem 1791 и Sanguis et Cinis. Я их везде ищу, но куда-то делись.
Так вот, основанный в 1989 году проект SANGUIS ET CINIS известен до дебютника ремиксом на песню Diener eines Geistes LACRIMOSA (опубликован на сингле Alles Luege – в тот период группа под влиянием нового гитариста переименовалась в просто SANGUIS).
1. Introitus. Вступление достаточно долгое – 3 минуты. Все звучит очень мрачно и атмосферно, немного раздражают сэмплы какой-то стучалки ближе к концу, но в целом впечатляет.
2. Der Bewahrer des Siegels. Хранитель печати. Или, проще говоря, секретарь.
Лучшая песня SANGUIS ET CINIS. Хотя, если посмотреть на текст, проглатываются некоторые слова. Голос очень похож на Тило, не зря были слухи, что это его сайд-проект (сходства с SnakeSkin никакого). Сначала это тихие напевы на фоне синтезаторного хора, потом появляется замечательная мелодия, которая с каждым разом набирает в плане патетики! Потом какие-то шепоты и крики (после слов «Хранитель открывает окно – взгляд на мою жизнь»). Затем появляются ударные, а после слов «Allein an Sinn verloren» единственный раз за альбом появляется голос жены (по слухам) Эве – Celine Cecilia Angel. Звучит просто бесподобно. Заканчивается словом Schicksal......... Это определенно песня в одном ряду с Kabinett der Sinne! Шедевр стиля симфо-готик-метал!
3. Schicksalwoelfe. Волки судьбы. Начинается прямо с их воя, так что название запомнить нетрудно. По характеру похоже на более LACRIMOS'у 1991 года, времен «Angst»а, не зря же какой-то умник выдавал ее за третью песню 1990 Clamora. Посередине появляются ударные и сразу исчезают. Почему? Очень хорошо получалось, но навевало ассоциации с прошлой песней так что музыканты решили не повторяться. Стихи берут за живое прямо как Seele in Not!
4-5. Kind der Unschuld. Дитя невинности в двух частях. Очень напоминает Versieht glanzumstroemt. Начинается с акустической гитары, потом появляется голос со стихами, подозрительно напоминающими песню Schakal. Тило:
Ein junger Engel tritt vor den Tempel...
Эве:
Ein weinender Engel am Portal des Himmels.
Если вспомнить еще, что действие песни Schakal происходило в Portalе, то оригинальность Эве опускается на новую ступень.
Во второй части текст почти полностью пропадает, остается орган и индастриальные гитарки.
6. ...an einem Wintertag. …одним зимним деньком. Размеренная депрессивная песня с колокольным перезвонами. Видимо, SOPOR AETERNUS вспоминают в связи с ней. Однако больше это напоминает LACRIMOS'у, а не SOPOR. Очень красиво и прочувственно.
7. Wein der Sünde. Вино греха. Довольно тяжелая вещь с изменяющимся темпом и «блэковой тарабарщиной» в середине. Местами красиво (в замедленных моментах), местами не очень (подводит качество, с тяжестью у группы вообще не очень). Так что 50 на 50… или, за готическую атмосферу, будем считать где-нить на 4. Как ни странно, именно на эту композицию был снят один из двух клипов на этом диске (вышли на VHS Das Siegel, потом не переиздавались).
8. Flucht. Побег. Начинается со стука и органа. Чем-то напоминает менее электронный Angst. Под конец появляются ударные, но какие-то негромкие. В целом, очень глубокая музыка.
9. Zwischen Narziss und Selbsthass. Между самолюбием и самоненавистью. Самый слабый трек, про чужие крылья. Аналогия с синглом 1998 года Fremde Federn. Вобщем, очень не стильно.
10. Tempel der Erkenntis. Храм Познания. Очень темная и мощная песня. Особенно леденеет кровь в жилах от слов «и наконец я рассмеялся. Ха-ха-ха-ха…».
В целом, альбом выше всяких похвал. Очень рекомендую фанам LACRIMOS'ы в фазе привыкания.

Peter Rempel   4 июл 2007

Лично я считаю пиком творчества Johannesa Berthold'a трилогию – первые 3 диска 1996-1998. В интервью он говорит «Самое худшее, что ты можешь сделать – это пытаться создать что-то новое на каждом альбоме. Это не принесет вам ни новых фэнов, ни большего внимания прессы.» По мне это называется «коммерциализация». Видимо, Eve Evangel (SANGUIS ET CINIS) Йоханнесу не пример. Именно это я считаю главным пороком ILLIMINATE – отсутствие развития. Вернее, кое-какое развитие есть: до сотрудничества с Бруно Краммом (2000 «Ein neuer Tag») Йоханнес писал симфо-готику. После – то же + электроника. Мне это кажется явно негативным моментом, ну да у него своя голова на плечах. Даже на первых трех дисках, несмотря на концепцию, музыкального развития нет – песни можно переставить в любом порядке и ничего не будет заметно (кроме симфонии созидания в конце – из-за длины). А в дальнейшем ничего запоминающегося вообще не осталось, кроме Nur fuer dich и Du liebst mich nicht. Также хотелось бы упомянуть, что каждый последующий диск, начиная со второго (1997 Erinnerung) – короче предыдущего по времени. «Zwei Seelen» имеет продолжительность 40 с лишним минут.
1. Gebet aus der Vergangenheit («Молитва из прошлого»). Очень неприятный момент – совершенно искусственное и не к месту появление женского голоса на словах «…ein letztes mal». Также я не понимаю: Бертольд подает себя как великого композитора с консерваторским образованием, а на этом диске половину сочинил не он. Ни у Тило, ни у Каште, ни у Эве, ни у Моцарта (UMBRA ET IMAGO/Dracul), ни у Мартина (MANTUS) мы такого не увидим! Но в целом неплохо, как фон.
2. Wer lieben will («Кто хотел любить?»). Начинается с какой-то пляжной мелодии – гибрид «Я поеду в Комарово» с «Нас не догонят») Когда пошел вокал – опять ход Т-Sm(VI) хочется вскричать: сколько можно??? Но, опять же, звучит музыкально, хоть и невзрачно при ближайшем анализе. Слушать приятно, размышлять не рекомендовано! В целом такие песни встречались у ILLUMINATE начиная с 1999 регулярно и отличить одну от другой проблематично. Конец напоминает «Мы сидели и курили» группы СПЛИН.
3. Tore Garten («Садовая дверь»). Проще говоря, калитка. Начинается с стука (вспоминается Flucht SANGUIS ET CINIS). Но песня, не поверите, рулит!))) Самое готичное, что есть на диске. Только кончилось как-то особо не на чем особом – проблема почти всех песен «Zwei Seelen».
4. Es brennt die Welt («Это горит мир»). Только похвалил прошлую песню с интересными гармониями, так тут начинается с почти таких же! Но дальше как-то раскачалось и даже затасканные музыкальные обороты не режут слух. В серединке гитара – это, видимо, и есть развитие, до 2003 (10x10) таких моментов не было. Огромный плюс – грамотный конец.
5. Bevor du gehst («Ведь ты идешь»). Номер с женским вокалом. Вокалистка рассуждает о том, что делает ее счастливой, может ли она видеть без света, жить без него (Бертольда?) и кричать беззвучно. Музыка просто убивает примитивностью, хотя, опять же, если не слушать ни одного прошлого альбома ILLIMINATE, это будет очень даже хорошо. Отмечу голос вокалистки – она взяла в себя многие черты голоса вокалистки MANTUS Thalia + вкрадчивость Йоханнеса.
6. Man sagt («Говорят»). Действительно более тяжелая композиция. Второй голос Бертольда поначалу звучит очень фальшиво, видимо, от избытка чувств. Вдруг произошло то, чего я прежде ни у кого не видел: мелодия 01:03-01:12 вместо четвертого звена секвенции обрывается новым нисходящим пассажем 01:13-01:21 из двух звеньев. Не знаю, может это некая очень свежая идея, и зря я упрекал Йоханнеса в неоригинальности, но звучит все это просто ужасно. Не знаю, замечаете ли Вы при прослушивании, что звеньев секвенций всегда четыре и может все продолжаться (как здесь в припеве), иногда две (тогда бывает лажа), но уж не три! Вообщем, если хотите подпрыгнуть от удивления и возмущения – послушайте этот трек. Все бы ничего, но этот момент выбивает слушателя из колеи на всю песни, а ведь он еще и повторяется!
7. Kein Hauch von Leben («Без оттенка жизни»). Йоханнес разошелся не на шутку: то шипит, то хрипит, в общем, очень старается зажечь по полной. Припев – шедевр! Лично мне очень нра, прям как 3 трек.
8. Siehst du mich in dir («Видишь ли ты меня в себе?»). Насколько я тут понял, это не про половой акт а про мир чувств. Все довольно предсказуемо, никаких приятных сюрпризов нет (неприятный – когда вокалистку наложили саму на себя – в два голоса – интонация как-то резко поползла, причем не вниз, а в разные стороны. Но она предприняла нечеловеческие усилия и выбралась).
9. Zwei Seelen («Две души»). Титульный трек имеет интересный ритм, в одном предложении хронически 3 фразы, но это видно на совести его консерваторских профессоров. В целом, очень и очень мило закончен релиз (кончается теми же звуками, как и в начале). В целом диск напоминает сингловые песни LACRIMOSA типа Nichts bewegt sich и Und du faelsst.
Отдельно следует отметить произношение Йоханнеса Бертольда (нет, не акцент, хотя «klaine Kusses» вместо «kleine Küsses» в Ein Erwachen c 1999 «Erwachen» меня пошатнуло – неужели это и есть настоящее немецкое произношение?) – он поет невероятно внятно, почти по слогам, рекомендовано учащим немецкий как дополнение к курсу. Я где-то читал, что гр-нин Бертольд хочет стать врачом. Так вот, уверен, что самая головокружительная карьера светит ему в логопедах.

Peter Rempel   4 июл 2007

Я просто не представляю, как можно, обладая тысячами фанов по всему миру и ежедневно выслушивая «ты король готов, ты самый великий…», писать хоть сколько-нибудь оригинальную и вдохновенную музыку. Однако феномен Тило Вольфа показывает обратное: несмотря на внушительную популярность он создает великолепную музыку, очень прочувственную и честную (за небольшими исключениями).
Честно говоря, с первого прослушивания я мысленно оценил «Lichtgestalt» как повторение прошлого творчества. Однако, когда я переслушал его, отправившись на велосипеде по местам своего детства, где не был лет 10, настроение этой музыки как никогда близко подходило к тому чувству ностальгии, что я испытывал. Как потом ни старался, повторить такую атмосферу не получалось и то прослушивание оказалось самым богатым на впечатления. Но перейдем к музыке.
1. Sapphire. Удивительно красивые разводы, интересные альтерированные гармонии у духовых, непередаваемая атмосфера светлой дымки на каких-то далеких воспоминаниях (к этой теме эта песня подходит куда больше, чем Erinnerung). Голос Тило здесь не очень приятен по звучанию, незнакомый с LACRIMOS'ой человек захочет выключить при первых же фальцетных нотках, однако, если привыкнуть, так оно, возможно, даже чувственней. Под середину появляется ОЧЕНЬ тяжелые риффы гитар, каких не было на Echos ни разу (даже в Die Schreie sind verstummt) и вообще чем-то напоминает Road to pain (очень слабая имхо композиция). Появляется скриминг Тило, которого мы не слышали на альбомах со времен «Stille»! И очень зря он здесь к нему вернулся. Возможно, лирикой это оправдано, но всю атмосферность и переливы образов из начала композиции убивает начисто. Когда тучи рассеиваются, вновь возвращаются духовые инструменты и очень красивая одинокая мелодия (можно провести аналогию с «eine kleine sterbende Melodie» из песни Flochzirkus с альбома 2004 «a.Ura und das Schnecken.Haus» группы SAMSAS TRAUM). Она повторяется два раза и почти полностью реабилитирует композицию в ушах слушателя-музыканта, извинения приняты. Заканчивается все так же сильно, вообще композиция, даже учитывая контрастную серединку, очень цепляет.
2. Kelch der Liebe. Появляются восьмые струнных по разложенному ре-минорному трезвучию, очень напоминает начало Ich bin der brennande Komet. Куплет очень мелодичен и привлекателен на слух, но дальше… Совершенно никакая по музыке фраза на словах «Und wer fragt nach mir und wer will mich hoeren?» Абсолютно не интересная мелодия повторяется четыре раза за песню, и это, безусловно, очень большой минус. Однако уже более разнообразна фраза «Und ich? Ich will nicht leben ohne Ziel!», а во втором проведении она развивается, после чего звучит очень красивая, хотя и простая по гармониям, оркестрово-органно-хоровая мелодия (самому Тило она тоже важна: она присутствует в нарезке к Musikkurzfilme). После чего идет очень заводной музон, который Тило с Анне поют вместе (хотя сейчас я склоняюсь к мысли, что «голос Анне» – тоже фальцет Тило), однако под конец у Тило все же сорвался голос (это бывает в конце почти каждой композиции LACRIMOSA), что мне не очень понравилось. В целом – отличная песня.
3. Lichtgestalt. Один из самых блеклых номеров на альбоме. Стихи крайне однообразны, музыка тоже особо не блещет (кроме «Lichtgestal, in deren Schatten ich mich drehe, o-o, o-o», которое очень приятно звучит). Однако и песня, и клип очень резко и негативно выделяются на фоне остального творчества LACRIMOSA.
4. Nachtschatten. Под струнный ансамбль и, зачем-то, писк alla Der letzte Hilfeschrei появляются довольно короткие мелодии Тило. Они почему-то никак не развиваются, сплошные секвенции, но звучат мило. Ближе к кульминации Тило поет дуэтом с самим собой и опять грозится сползти на хрип, но все же он вовремя опомнился и закончил довольно жесткими аккордами. Вспоминаются Stumme Worte и Eine Nacht in Ewigkeit, хотя обе они чуть-чуть лучше). Hall of sermon объявлял Unnerkannt (с EP 2005 «Lichtgestalten») как мелодическое продолжение Nachtschatten. Действительно, мелодика Unnerkannt имеет что-то общее с рецензируемой и основной гармонический ход Unnerkannt мне очень напомнил какую-то из песен лакры, но не помню, какую именно – может, именно эту. Во всяком случае, этот мостик в будущее очень интересен, хотя и не супер оригинален. Один минус (вернее, два полуминуса): лирика (от «in einem Grandhotel im Wien» меня просто в жар бросило. Но с другой стороны, это даже честно: при безумных доходах не строить из себя бессеребренника, как любил делать Цой. Живешь в грандотелях – поешь про грандотели. В принципе, довольно готично) и короткие мелодии первые три четверти песни. Но все это простительно по отношении к общему заряду трека – светлой меланхолии под прекрасную музыку.
5. My last goodbye. Начиная с «Echos» Тило перестал публиковать на своих дисках песни, сочиненные Анне (или она потихоньку исчерпалась как поэт и композитор) и публикует свои песни, исполненные Анне. Надо сказать, этот трек ненапряжен и обладает такой довольно скромной красотой, как и все песни в исполнении Анне с 2001 года. Как и в No blind eyes can see, Тило тоже имеет небольшую вокальную партию, довольно хриплую, однако гаммаобразный припев мне очень симпатичен. Этот трек не такой глубокий, как предыдущие, но зато намного проще воспринимается (один из немногих, которые можно «распознать» с первого прослушивания). Так что это вовсе не провал, а очень даже крепкая композиция.
6. The party is over. Если для Анне простительно петь по-английски (вспоминая ее произношение слов «kalt» в «Siehst du mich im Licht?» и «bleibt» в «Dich zu toeten fiel mir schwer», пусть лучше поет так), то от Тило мне больше хочется немецкоязычных текстов. Беру на себя смелость утверждать, что по-немецки песня была бы головы на две выше. Более того, это единственная песня, вокал к которой Тило записал у себя дома (студия в Швейцарии, где был записан SNAKESKIN), и получилось это весьма слабо. Рекомендую piano version с обруганного другими рецензентами сингла The party is over (его можно найти на дигипаке Irond и на mp3 RMG по лицензии Irond'а – единственное лицензионное mp3 LACRIMOS'ы). Там и аккомпанемент внятней, и вокал поприятнее. Итак, композиция улучшилась в 1 раз (запишет на немецком – улучшится в 2 раза). А теперь к музыке. В piano version этот трек больше напоминает Eine Nacht in Ewigkeit, Stumme Worte и… соответственно, Nachtschatten. По большому счету, это не очень хорошо, когда и так песен всего 8, а некоторые из них еще и сродни друг другу в тематическом материале. Но при том мелодично и как-то светло, как у ранних ILLUMINATE. Так что слушайте трек в пианном виде и наслаждайтесь – если будет резать слух английский язык как таковой и Тиловское произношение – не обессудьте, все-таки не все понимают и хотят внимать дойч, а деньги как-то зарабатывать надо…
7. Letzte Ausfahrt: Leben. Один из бриллиантов альбома! Начинается с какого-то электронного насекомообразного свиста, потом расходится в милых оркестровых разводах, а затем появляются довольно тяжелые гитары. Припев очень энергичный, потом появляются синкопы на гитарных риффах и… колокола! Так давно я не слышал от Тило ничего подобного, а ведь это одни из моих любимейших инструментов. Посвящается всем любителям альбома «Satura», групп SOPOR AETERNUS и 1989-1997 SANGUIS ET CINIS! Куплет очень грустен и лиричен, однако при этом не теряет своей тяжести (довольно редкое сочетание). Под конец припев все же теряет ударные и гитары (прямо как преображение Kokon'a с «Duett»а (ASP) и «Motus Animi» (UMBRA ET IMAGO) в противоположной последовательности).
8. Hohlied der Liebe. Слов нет. Безумно красивая вещь, одни последние несколько тактов… Да и все вместе тоже… В отличие от Die Strasse der Zeit, Flamme im Wind, Siehst du mich im Licht, Deine Naehe, Kabinett der Sinne, Sanctus и прочих эпиков Тило, совершенно ничего не хочется вырезать. Когда библейский текст не очень складно ложится на музыку, один голос хора поет один слог, другой каноном повторяет на вторую долю и как-то выруливают…) Однозначно великолепный трек! Насчет библейского текста, хоть строфы тут и поменяны местами: не знаю, как там считает Тило, но по мне, христианин не должен петь I am the dark, принимать такие обложки как «Satura» (и богохульный клип Satura кстати тоже), и, главное, писать такие стихи как Der Ketzer. Но это чисто мое типа ортодоксальное мнение.
В целом, альбом непревзойденнейший, лучший альбом 2005 года и один из лучших альбомов LACRIMOSA. Безусловно, рекомендую ВСЕМ.

Peter Rempel   4 июл 2007

Этот альбом незаслуженно, на мой взгляд, обделен комплиментами, хотя для того есть объективные причины.
1. Kyrie. Все бы ничего, но почему одно и то же? Если Тило назвал это увертюрой, а он ведь вроде так любит Моцарта, пусть посмотрел бы, что и перед Свадьбой Фигаро, и перед Доном Жуаном увертюры написаны в сонатной форме:
Вступление (необязательно) – Экспозиция (Главная партия, Связующая, Побочная в тональности доминанты, Заключительная) – Разработка (противопоставление Главной и Побочной партий, их развитие) – Реприза (Главная, Связующая, Побочная в тональности тоники, Заключительная) – Кода (необязательно).
Да и вообще очень часто эта форма у классиков встречается (1 часть 40-й симфонии, к примеру). Так вот, основной мотив Kyrie (Eleison) вполне подходит для вступления, еще осталось написать 4 партии и их развить на те же 14 мин (хотя многие укладываются в этой форме и в 5) и был бы шедевр. Но нет, минут 14, а мелодия одна (экономия музыкального материала, как у Гайдна и Бетховена, только доведенная до абсурда). Так что не блестяще. Красиво, приятно, но не блестяще, уж извините, маэстро Вольфф.
2. Durch Nacht und Flut. Традиционный сингловский трек. Мелодичный, быстренький такой, для остального альбома – довольно тяжелый))) уж поверьте! Правда, довольно попсовый, ну да ладно, в целом очень приятно ее как-нибудь во время езды на большой скорости (на машине/велосипеде/самокате) послушать. Существует еще и сингловская версия, более динамичная (без хора в начале, остановки посередине и заключения) и чем-то ближе к альбому «Fassade» – ее специально на сингле поставили раньше, чтоб связь чувствовалась… Что ж, эта ближе к общему звучанию «Echos». Только несколько мест с повторением одной музыкальной фразы тоже довольно занудны (это 01:37-01:54), хоть какое-нибудь развитие бы внес. Хотя в одном интервью Тило признался, что совсем не удовлетворен этой своей работой – больше я от него никогда такого не слышал! Но вцелом очень хорошо.
3. Sacrifice. Звучание каких-то духовых (неужели это орган? Больше на гармошку из Not every pain hurts или дудки из Mein zweites Herz). Трек довольно затянутый, один из немногих, где текст написан после музыки – как в Lacrima Mosa (сначала было название, потом музыка, текста вообще нет), Kyrie и, я думаю, Malina с Ein Hauch von Menschlichkeit (год спустя вышел альбом MANTUS «Ein Hauch von Wirklichkeit» – совпадение???), слишком уж тексты слабые. Вокал Тило здесь один из самых неприятных на диске, но можно потерпеть ради музыки – хотя она и прямолинейная при вокале, в проигрышах появляется очень занятный полифонизм. Примечательно также, что название композиции на английском, а текст – на немецком. С чего это так?
4. Apart. На переводе Морганы почему-то написано „A part – Часть“. Вынужден заметить, что apart означает в стороне, особняком, отдельно, порознь – лирически близко к Elodia. Особых изысков в музыке и тексте нет, основная заслуга дорожки – общее настроение. Да, чуть не забыл: это первая песня, написанная Тило для Анне (непонятная история с Vancinoй не в счет, помощь Тило в The turning point тоже). Голос ее здесь мне почему-то меньше нравится, чем в Senses. И вообще, апофеозы ее были No blind eyes can see (музыкальный и текстовый) и Senses (музыкальный и вокальный). А тут так – на общем фоне не выделяется. Вот она говорит, что в «Schicksal»е (1996, SANGUIS ET CINIS) для нее недостаточно чувств, эта музыка не слишком для нее эмоциональна, а здесь – где эмоции? Скрытые? И зачем??? Какая-то усталая песня, но, извиняюсь за повтор, приятная.
5. Ein Hauch von Menschlichkeit. Честно говоря, очень воздушный трек. Приятная музыка, наивный неглубокий и довольно бессмысленный текст («Оттенок человечности во мне…Его искать я сюда пришел – рядом с тобой...»). Если б текст был другой, получилось бы лучше, да и так неплохо. Немножко раздражают ударные трещотки, но это, видимо, отголоски грома с Fassade – 3.Satz.
6. Eine Nacht in Ewigkeit. Шедевр! Немного в ключе Stumme Worte, но очень уж красивое место «Und wenn ich dich beruehre...»… Обожаю просто! Я думаю, это лучшая композиция на альбоме и лучшая из всех лирических песен о любви авторства Тило, да и вообще в мире. Вообщем, дифирамбы излишни.
7. Malina. Игнорируем))
8. Die Schreie sind verstummt. Поначалу меня оттолкнуло очень какое-то усталое начало, по духу близкое Deine Naehe. Потом дослушал до конца и меня очень проняло. Безусловно, кульминация всего альбома, очень интересная и глубокая. Текст, насколько я понял, об изнасиловании, но Тило как-то уходит от этой темы, так что не будем критиковать, это пока не выяснено. Прекрасно подходит для размышления на всякие грустные темы – такие мысли приходят сами собой.
Подводя итог, должен отметить, что альбом глубокий, интересный, красивый, приятный, мелодичный, но СКУЧНОВАТЫЙ. Показатель этого – мне было очень интересно писать рецензию на «Lichtgestalt», попутно его прослушивая, а это даже писать было скучно. Надо слушать один трек с «Echos»а, а потом один из «Stille» (я его недолюбливаю, но всю музыкальность и занудность «Echos» разгоняет моментально) и так далее. Тогда очень свежо и захватывающе.

Peter Rempel   4 июл 2007