В очередной воскресный вечер в “Доме” намечалось два выступления: по традиции, первым выйти на сцену должен был отечественный коллектив (на этот раз организаторы ограничились одним проектом «на разогреве»), чтобы ближе к девяти вечера уступить место именитому зарубежному гостю. Открывать выступление досталось московскому (?) электронно-сладжевому проекту Оцепеневшие (в анонсе их стиль определили «как сплав гитарного пост-рока, дрон-дума и сладжа с электронным дарк-эмбиентом» - за ключевое слово можно принять «сплав»), ныне сократившемуся до дуэта. Этот участник в качестве гарантийного письма получил только одобрительные отзывы после недавнего выступления в Казани. Роль хэдлайнера досталась Йохану Левину. В родной Швеции Йохан вовлечен еще и в деятельность любителей средневекового стаффа Galtagaldr, а в Россию приехал в качестве единственного участника Desiderii Marginis – проекта, знаком качества которого (для несведущей в экспериментальных делах публики) является сотрудничество с культовым лэйблом “Cold Meat Industry”.

Появлению на сцене первого коллектива предшествовала некоторая задержка – хотя зрители уже успели отвлечься от столика с дисками и зарядиться пивом, коротать время без Оцепеневших пришлось еще около четверти часа. В рядах стульев – как на первых рядах, так и на задних – оставались свободные места. Почему имена заслуженного шведского музыканта и набирающего обороты отечественного проекта звучат для московской публики менее привлекательно, чем названия многих столь же необычных гостей, не так давно собиравшие в “Доме” битком набитый зал, для меня осталось загадкой… Оцепеневшие оказались дуэтом программиста, занявшего место посреди сцены, и длинноволосого гитариста, скромно отрывавшегося на оставшемся свободном пространстве. Сказать, что музыка у этого проекта психоделическая и пугающая – значит сразу сузить определение стиля Оцепеневших: эмбиент-сладж в исполнении москвичей умеет быть еще и по-метальному мощно-качевым или головострясным. Проект играл несколько тем в одну длинную композицию длиною около часа – ритмично-индустриальный перестук ударных при поддержке гитары (гитарист переключался со стандартной техники игры на использование смычка) перетекал в свободно текущие космические звуки, затем вдруг обрывался ударным гитарной раскачкой, которой никак ни место на «сидячем» концерте. Музыканты ударялись во что-то фолковое, заигрывали с «похоронной» тематикой в мрачно-торжественном участке, затем переключались на что-то более ритмичное и трансовое, и редко-редко позволяли себе пользоваться откровенными шумами вроде скрежета. Ударная и напористая музыка: такую не пустишь фоном для мрачной медитации, удел Оцепеневших – сосредоточить на себе взгляд и продавливать слушателя. Внимание по большей части было приковано к неподвижно стоящему программисту – его фигура, в сосредоточенной позе склонившаяся над пультом, часто приобретала демонический колорит - особенно когда геометрический хаос визуального ряда обретал в его лице некоторый центр. Жутковато смотрелся изогнувшийся силуэт человека в самом ядре безумствующей на заднем плане воронки, которую транслировал проектор (геометрические темы, кстати, к концу выступления плавно уступили место более реалистичным образам). Более непосредственно вел себя зажатый в углу сцены гитарист – со своим инструментом он отрывался, мало обращая внимания на дисциплинированного соседа, особенно с душой выложившись на гитарно-сладжевом отрезке. За все выступление музыканты обошлись без пауз и перекинулись всего парой фраз – перед тем, как взять в руки ритуальную сигарету или стаканчик с пивом. Покидать выступление им пришлось под заслуженные аплодисменты – столь одновременно и вымораживающее, непосредственное и живое выступление воспринимается с куда большим воодушевлением, чем просто любопытные эксперименты со звуком.

Совсем другим по атмосфере оказалось выступление хэдлайнера, где музыка играла отнюдь не доминирующую роль. Через пятнадцать минут перерыва на сцене появился титулованный швед, оказавшийся худощавым, подтянутым и улыбчивым. Дружелюбно ответив на приветствие с первых рядов, он без лишних слов разместился с краю сцены, уступив место в центре изображению от проектора. Чуть раскачиваясь, словно пытаясь поймать верный такт для своей музыки, он постоянно оборачивался за спину, где проектор крутил черно-белый немой фильм. Честно говоря, не знаю, что занимало внимание большинства посетителей в течение выступления Desiderii Marginis – музыка или картинка. В моем понимании темы, которые создавал швед, сам регулярно отвлекающийся на действие позади, только подчеркнули наиболее важные отрезки, подарив немой ленте своеобразный «голос». Правильней и назвать присутствие на сцене Йохана Левина не музыкальным выступлением, а действом, которое автор как мог, пытался «перевести» для слушателя. Атмосфера музыки и действие фильма были в одном духе: «это фильм не о будущем и не о прошлом, происходящему не обязательно находить место где-то во времени» - предупреждал эпиграф в самом начале. Правильные образы: город-муравейник рабочих, гигантские механизмы, плоская серая архитектура и напряженно эмоциональные лица, своей выразительностью вполне заменявшие речь. Музыка – фоновая, деликатная, но напряженная, иногда балующаяся акустикой, иногда вдруг разрастающаяся проникновенными мелодиями. Лишь к концу выступления темы вдруг обрели монументальность, объем, размах, отвлекая от происходящего на «экране» и намекая на конец действа. Любопытно, что на этот раз по ходу всего концерта обошлись без вспышек, однако несколько раз за время присутствия Йохана на сцене его пытались оборвать аплодисментами, на что швед, стеснительно улыбаясь, только приложил палец к губам, намекая на то, что действие продолжается. Ненадолго задержавшись на сцене по окончании вечера, он поклонился, деликатно послушал аплодисменты и ушел.

Выражаем благодарность Indiestate Promotion за предоставленные аккредитации.