 |
 |
 |
King Crimson
« In the Court of the Crimson King »
|  |
|
| |
 |
 |
| |
| |
| |
| 1 | 21st Century Schizoid Man / Mirrors 7:20
|
| | 2 | I Talk To The Wind 6:05
|
| | 3 | Epitaph 8:47
|
| | a) March For No Reason
|
| | b) Tomorrow And Tomorrow
|
| | 4 | Moonchild 12:11
|
| | a) The Dream
|
| | b) The Illusion
|
| | 5 | The Court Of The Crimson King 9:22
|
| | a) The Return Of The Fire Witch
|
| | b) The Dance Of The Puppets
|
| | Total Time: 43:45 |
|
  
Greg Lake - lead vocals, bass
Robert Fripp - guitars
Ian McDonald - reeds, woodwind, vibes, keyboards, Mellotron, vocals
Michael Giles - drums, vocals |
|
Produced by King Crimson |
 |
| 21st Century Schiuzoid Man Including Mirrors
(Fripp-McDonald-Lake-Giles-Sinfield)
Cat's foot iron claw
Neuro-surgeons scream for more
At paranoia's poison door
Twenty first century schizoid man.
Blood rack barbed wire
Politicians' funeral pyre
Innocents raped with napalm fire
Twent |
|
 |
|
|
|
|
|
| |
|
|
   
 |
 В первых строках своей рецензии мне хотелось бы привести одну цитату из небезысвестной книги Джереми Паскаля «The Illustrated History of Rock Music», вышедшей в 1978 году. “В 1969 году…на британскую сцену ворвалась, без единого сингла, группа King Crimson - благодаря полному слуховых фейерверков альбому «In the Court of the Crimson King»…”. Это на самом деле новаторский, до мозга костей прогрессивный альбом, но непреходящая ценность его не в диком буйстве красок и неуловимости оттенков, а в математически выверенной гармонии и мудрой красоте.
Первая же композиция, “21st Century Schizoid Man”, дает нам возможность оценить сумасшедшую энергетику и превосходное владение инструментами участников King Crimson. Здесь принцип гармонии как раз нарушается; это очень эклектичная вещь: на первый план выходят сливающиеся воедино гитара и саксофон, а в середине – головокружительный джем (потрясающая техника!), а затем – возврат к основной теме. Возможно, их провидческий дар не заслуживает бурных оваций, но нестабильность и хаос в мире 21-ого века они предугадали блестяще.
Второй номер – “I Talk to the Wind” - приходится очень к месту: слушателю необходимо успокоиться и расслабиться, а звучание этой восхитительной песни способно привести к гармонии все сущее. После ужасного урбанистического опуса “21st Century Schizoid Man” нужно перенестись в мир покоя и безглагольности, чему способствует очень нежная мелодия флейты и неспешный ритм. Если в предыдущей композиции условно доминировал тревожный красный цвет – боль, страдание, хаос, то здесь так и возникает в воображении зеленый – цвет жизни и надежды.
Третья композиция “Epitaph” продолжает линию предыдущей песни, но с другим вектором – это эпитафия, и эта пеcня призывает скорбить вместе с лирическим героем, проникнуться его болью и страхом перед будущим. От вневременного райского забытья нас снова переносит в ужасный мир…
“Moonchild”. Вот это и называется «перемудрили». Это предельно тихая, призывающая к созерцанию вещь на протяжении всех 12 минут грозится вылиться во что-нибудь оригинальное, но дальше каких-то отдельных зачатков мелодии, барабанных перестуков и перезвонов дело не заходит. Живо представляю себе организацию пространства: бескрайний зеленый луг вдали от цивилизации, освещаемый полной луной. Как заполнитель места на альбоме этот номер очень хорошо подходит, нельзя сказать, что он совсем уж плох.
Пятая композиция “In the Court of the Crimson King” следует, судя по названию, воспринимать как манифест группы. Небесные гармонии и характер звучания этой замечательной песни до боли напомнили Pink Floyd ‘1973. Яркая особенность ее – она периодически заканчивается, чтобы начаться снова.
Упомяну также то, без чего эта группа потеряла бы свое лицо: гитара легендарной прог-фигуры Роберт Фриппа, филигранный, т.е. эмоционально отточенный вокал Грэга Лэйка, меллотрон, флейта и сложнейшие ритмические рисунки ударника Майкла Джайлза – гармоническое единство идеальных (со всех точек зрения) элементов.
В концептуальном смысле о King Crimson ничего сказать не могу: связать музыкальные темы этого альбома с личностью монарха XIII века для меня дело непосильное. Обложка альбома – одна из самых эмоционально острых и запоминающихся в рок-музыке.
Эпохальный альбом – самые истоки прогрессивного искусства! |
 |
 |
|  |
| | | |
 |  |
Конец 60-х годов. Пора зарождения арт-рока. Прогрессивные территории музыки уже исследовали Procol Harum и The Nice, а также в какой-то мере The Beatles и Pink Floyd, выпустили свой дебютник Van Der Graaf Generator, однако гордое звание первой ласточки (во всяком случае, одной из первых) нового музыкального направления заслуженно получил дебютный альбом группы под красивым названием «Малиновый Король». Костяк этой замечательной команды составили участники группы Giles, Giles and Fripp, выпустившей годом раньше коммерческий поп-джазовый альбом «The Cheerful Insanity»: прекрасный гитарист Роберт Фрипп, ударник Майкл Джайлз, и сотрудничавший с ними мультиинструменталист Иэн Макдоналд. Басистом стал не Пит Джайлз (второй из братьев), вдруг захотевший заняться адвокатской практикой, а Грег Лейк из группы The Gods – той самой, где участвовал и Кен Хенсли. Видимо, привлекло то, что он не только играл на бас-гитаре, но еще и неплохо пел. Фрипп не стал продолжать музыкальную линию предыдущей группы, а решил соединить другие вещи: рок (гитары, ударные), европейскую классическую музыку (духовые, клавишные) и импровизационный джаз (саксофон, виброфоны). Словесным творчеством он сам заниматься не стал, а пригласил для этой цели поэта со стороны – Питера Синфилда, который заодно стал для ребят водителем, а также свето и звукоинженером.
Кстати, именно он и дал название группе, подразумевая под «Малиновым Королем» сразу несколько персонажей – например, Карла Великого и Властелина Колец Саурона. Однако согласно многим исследователям творчества группы, также оказывается, что в стихах Синфилда многое говорит о том, что под «Малиновым Королем» подразумевается Фридрих II Гогенштауфен (1194-1250), сицилийский и германский король, правитель Священной Римской империи, которого Данте назвал «последним императором римлян». Согласно историку Фридриху Хееру, «друзьям он казался Мессией, предвестником мира во вселенной, Богом-Императором новой эпохи, а враги видели в нем безжалостного тирана и воплощение Антихриста, чей приход предрекал крушение и конец света». В любом случае, он представлял собой весьма противоречивую фигуру, в которой столкнулись две эпохи – управляемое церковью средневековье и управляемая мирской властью современность. Он был очень образованным и веротерпимым человеком – гуманистом, намного опередившим свое время, однако именно при нем шла самая ожесточенная борьба между папством и империей, возглавляемой Фридрихом.
Сам Роберт Фрипп утверждал, что «Малиновый Король» – не кто иной, как Вельзевул, арабская форма имени которого Биль Сабаб означает «человек с целью», хотя на самом деле имя этого главного сирийского бога означает «повелитель мух» – либо потому, что он был богом солнца, а мухи появляются именно днем, либо в связи с тем, что его призывали отогнать мух от мест жертвоприношений.
Две этих точки зрения соединяются в одной из карт Таро, которые также очень важны для понимания связанной с группой символики. Она называется Император, но изображает Зевса-Громовержца, у которого, кстати, было прозвище Апомий, «Прогоняющий мух», причем изображен он в красной мантии. Кстати, римляне называли Юпитера Богом Мира, а у Фридриха II было прозвище Повелитель Мира. И еще одна интересная деталь – на ранних картах Таро изображались средневековые персонажи, чтобы напомнить игрокам о важных исторических событиях, и на карте Император был именно Фридрих, «бич Церкви».
Первая сторона пластинки (1-3) имеет дело с современностью и реальным миром, в то время как вторая переносит нас в мир фантазий (4), а затем в далекое прошлое (5).
1) «21st Century Schizoid Man». Инспирированная творчеством Джими Хендрикса тема, начинающаяся со звуков, напоминающих машины на автостраде. Затем в дело вступает агрессивная ритм-секция с по-металлически риффующей гитарой, саксофоном, звучащим в стиле Van Der Graaf Generator, и ударными, исполняющими довольно сложный ритмический рисунок. А какой вокал! Он искажен и полон неподдельной ярости из-за того, что происходит вокруг. В середине звучит весьма быстрый инструментал под названием «Mirrors», слушая который ощущаешь, словно куда-то несешься с ужасающей скоростью – видимо, к смерти. Заканчивается композиция самым настоящим инструментальным хаосом, прекрасно дополняющим общую картину не самого приглядного предапокалиптического будущего, в котором невинных людей жгут напалмом, поэты голодают, а дети истекают кровью (явные намеки на Вьетнамскую войну). Страх, которым пронизана эта вещь, прекрасно иллюстрирует обложка альбома, на которой нарисовано застывшее в крике ужаса лицо.
2) «I Talk to the Wind». Абсолютная противоположность предыдущей композиции, показывающая, насколько разнообразной может быть эта группа. Макдональд создал красивейшую балладу с клавишными, духовыми и меллотроном, вместе создающими атмосферу нахождения на природе, где-нибудь вдали от цивилизации. Если сопоставить первые две композиции с образом Фридриха II, то в них мы видим две его сущности – стремление действовать при помощи силы и способность к поэтической созерцательности. В лирике нам представляются образы двух людей – консерватора и нонконформиста; второй видит вокруг беспорядок и крушение надежд и не желает, чтобы ему указывали, что делать, однако первый его не понимает, словно тот пытается разговаривать с ветром. Можно также предположить, что оба эти человека – два альтер-эго одного, того же Фридриха. В любом случае, основной идеей песни становится положительное отношение к тем, кто идет по своему пути, а не подчиняется обществу. В конце звучит постепенно стихающий приятный инструментал, в котором замечательно солирует флейта.
3) «Epitaph». Плавно переходим к следующей теме. Тревожно звучит меллотрон и гитары, а потом наступает пауза. Вокал появляется под размеренные ударные и бас, потом в музыкальную канву вплетается меллотрон и редкие отрывистые гитарные аккорды. По обе стороны этой грустной композиции находятся лирические вещи, а к тем, в свою очередь, примыкают более жесткие, так что она становится связующим звеном между двумя сторонами пластинки. Основной темой этой становится беспокойство за судьбу человечества, ответственность за которую, к сожалению, несут разные глупцы, готовые, например, использовать науку в военных целях, однако здесь говорится не только о настоящем и будущем, но и о прошлом. Вполне можно найти аллюзии на Фридриха II. Фраза «железные врата», например, отсылает нас к предсказанию о смерти императора, которое также можно назвать его эпитафией. Фридрих умер в одном из своих замков, а его постель стояла напротив ворот одной из башенок. После его смерти долго продолжались споры о его достижениях – таким образом, его эпитафией действительно стало «замешательство» (confusion). В припеве музыка становится особенно запоминающейся, а вокал – наиболее эмоциональным. Здесь уже имеется целых два инструментала, имеющих свое собственное название: предваряемый акустической гитарой марш «March for No Reason» (возможно, еще одна аллюзия на Фридриха, по приказанию папы отправившегося в бессмысленный крестовый поход, из которого он вернулся через пару дней из-за чумы, настигшей его войско) с гулко звучащими редкими ударными и соло на флейте и завершающий «Tomorrow and Tomorrow» (название взято из шекспировского «Макбета», акт V, сцена 5, где говорится о глупцах, идущих к смерти, и скоротечности жизни) с очень тревожной атмосферой, которую эффектно создают и ударные, временами выдающие быстрый проход, и напоминающий оркестр меллотрон, и пронзительно звучащий вокал.
4) «Moonchild». Самая экспериментальная вещь, которую однозначно можно назвать худшей. Начало вполне хорошее – под гитару и меллотрон нам рассказывают о прекрасной девушке, «лунном дитя», которая любит гулять среди природы и, видимо, влюблена в «солнечное дитя». Грустная музыка показывает всю тщетность этого желания, а Лейк поет нежно и тихо, добиться чего от него было несколько сложно, поскольку ему было легче показывать всю мощь своего голоса. Стоит отметить также отличную игру ударника, использующего как глухо, так и звонко звучащие перкуссии. Синфилд посвятил эту балладу некоей Стефани, в которую он влюбился в то время. В то же время здесь вновь можно найти аллюзию на Фридриха, ведь солнце является его символом. Через несколько минут после начала милая баллада заканчивается и идут два эмбиентных бесцельно звучащих инструментала, слушать которые в течение примерно десяти минут достаточно скучно: «The Dream» с создающими умиротворяющую атмосферу клавишными и несмело звучащей гитарой и «The Illusion» с бессистемными гитарными и клавишными аккордами и ударными. Первый из них иллюстрирует мечту (в узком смысле, о воссоединении с любимым), а второй показывает, что мечта эта несбыточна. Сами участники группы позднее утверждали, что им просто нужно было заполнить пространство на диске, вот они и попытались сделать что-нибудь спонтанное в духе ранних Pink Floyd, причем Грег Лейк при этом не присутствовал. Получилось, впрочем, не так уж и плохо – встречаются в современной музыке экспериментальные вещи и похуже. В конце гитара и клавишные звучат, напоминая начало, однако постепенно замолкают без какого-либо эффектного окончания.
5) «In the Court of the Crimson King». Запоминающееся мощное начало, показывающее как бы окончание ночи, которая описывалась музыкальным языком в предыдущей композиции, и наступление дня; вокал под акустическую инструментовку, темповые смены от лирики к более тяжелой ритм-секции. Повторение одних и тех же музыкальных фрагментов, как ни странно, не наводит скуку, поскольку они все-таки видоизменяются. Здесь вновь выделяется два инструментала: первый, «The Return of the Fire Witch», представляет собой приятную мелодию с красивой флейтой, а второй, короткий «The Dance of the Puppets», основан на игре духовых, действительно вызывающих в голове картину танцующих кукол, и звучит так, словно записан специально для детей. В песне описывается двор загадочного Малинового Короля, действительно очень напоминающего Фридриха II, у которого была целая труппа разных артистов, а также собственный зверинец. В песне упоминаются дудочник в пурпурном (Фома Аквинский, родственник императора и автор нескольких церковных гимнов), черная королева (Прозерпина, жена Плутона, богиня подземного царства, требующая для того, чтобы дух покинул тело, определенной жертвы – локона волос), огненная ведьма (алхимик Михаэль Скот, которого считали могущественным колдуном), садовник (папа, который не видел в будущем церкви без богатства и власти, как желал того Франциск Ассизский), жонглер (бог), по воле которого играет оркестр, мудрецы (представители трех религий – иудаизма, христианства и ислама – из книги каталонского поэта Рамона Ллулля, которые пытаются убедить одного неверующего в существовании бога) и не желающий играть на струнах шут в желтом (символ заходящего солнца, т.е. смерти). Император смотрит на себя и свой двор как бы со стороны и размышляет о том, правильно ли он поступал, выбирая путь разрушения. Кстати, то, что он боролся против пережитков, свойственных предыдущим поколениям, и избегал традиционности, делает его сродни хиппи, движение которых было заметным как раз в то время, когда записывался альбом. Завершается композиция инструменталом, повторяющим основную тему, словно говоря о воскресении (а ведь в музыке группы этот король действительно воскрес), но в более жестком и атональном ключе, и коротким сумбуром, иллюстрирующим, по-видимому, смерть правителя по крайней мере в одном из воплощений. Кстати, интересный факт: годом позже Фрипп сыграл на гитаре в одной из песен группы Van Der Graaf Generator, а называлась она «The Emperor in His War-Room», т.е. была посвящена еще одному императору – правда, не какому-то конкретному, а соединившему в себе основные черты большинства правителей.
King Crimson – весьма удачное название, если под ним действительно подразумевается император Фридрих II. Как император был человеком Возрождения до наступления этой эпохи, так и King Crimson представила слушателям прогрессивный рок до того, как он стал достаточно популярной музыкой. В Фридрихе сочетались совершенно разные элементы, и то же самое можно сказать о группе. Как сказал Роберт Фрипп, «King Crimson живет в разных телах в разное время, и определенная форма, которую принимает группа, меняется. Когда появляется музыка, которую может сыграть только King Crimson, рано или поздно King Crimson появляется и играет эту музыку». По-моему, прекрасное описание того, что представляет собой эта замечательная команда.
После выпуска данного альбома Питер Тауншенд из The Who назвал его «непостижимым шедевром», а журнал Melody Maker – «грандиозным потрясением». Ждал этот альбом и коммерческий успех. Впрочем, Rolling Stone отнесся к этому творению как к «претенциозному», и что бы там ни говорили о шедевральности и оригинальности данного творения, у него действительно есть недостатки. В первую очередь, это некоторая эклектичность и местами затянутость, однако все равно дебютник King Crimson выглядит более цельным, чем многие последующие работы, и показывает группу как единый организм, способный создавать действительно замечательные вещи, в отличие от дальнейшего творчества, когда Фрипп стал все больше доминировать. Альбом «При дворе Малинового Короля» во многом повлиял на появившиеся позднее арт-роковые команды, а тяжелые риффы на нем – даже на некоторые хэви-металлические коллективы.
P.S. Те, кто знает английский язык, могут найти много полезных сведений о творчестве King Crimson периода их сотрудничества с Питером Синфилдом на сайте http://www.songsuponsea.com, откуда и взята бóльшая часть представленной информации. Заверяю вас, что очень много осталось нерассказанным. |
|
|
| |
| | | |
| |
"Во дворе Малинового Короля..." Альбом, который принято называть первым в прогрессивном роке, воистину выдающийся. "Выдаётся" здесь буквально всё - начиная от обложки, ставшей культовой в масштабе всей рок-музыки XX века, и заканчивая неповторимой психоделической атмосферой. Первое слово, которым можно описать эти пять треков, не поддающихся какой-либо единой концепции, однако же ощутимо пронизанных общим духом - шок. И это слово, вероятно, окажется самым правдивым. Невероятно мощный сплав кислотного фри-джаза и пугающего, дикого хард-рока - "Шизоид 21 века" - шок. Подчёркнуто-расслабленная и меланхоличная баллада "I Talk To The Wind", опять-таки сладостно отдающая кислотой - шок. Это же слово идеально подходит и к остальным трём произведениям Роберта Фриппа сотоварищи. Шок - и сам коллектив, существующий в разных проявлениях уже почти полвека, всячески сторонящийся мейнстрима, но, несмотря на это, способный до глубины души удивлять и многолетних поклонников ,и фанатов нового поколения практически каждой работой, ибо почти каждая работа уникальна. Первый альбом, звучание которого одновременно дико (анти-мейнстрим чувствуется уже здесь, в истоках) и композиционно выверено, и есть квинтэссенция музыкального шока, то есть нестандартного, некоммерческого, а сугубо самобытного, артового подхода к музыке. Настоящее искусство - вот то определение, которое сменяет уже привычный "шок" на стадии осмысления этого столпа прог-арт-рока. Одним словом, сочетание самобытности, творческой свободы и музыкального мастерства (речь не только о несомненном композиторском гении Фриппа; к примеру, только вслушайтесь, как интересно здесь стучит Майк Джайлз!) - явление очень редкое, а сегодня, в свете неконтролируемой коммерческой оккупации музыки, почти утерянное, так что... да не утеряет этот диск (и эта группа) актуальности, как и всё прекрасное, созданное человечеством. К слову сказать, сколько великих групп, известных человечеству, так мощно начинали? Всего-то вспоминаются: The Doors, Led Zeppelin да Can, и вот, ещё Малиновый Король.
P.S. Шок - ещё и тот самый 1969 год, буквально разразившийся неповторимыми шедеврами в арт-роке и смежных жанрах, но это уже совсем другая история... |
|
|
| |
| | | |
| |
Один из моих любимейших альбомов. Совершенно непостижимая смесь гармоничности и буйной энергетики. Альбом слушается на одном дыхании и по окончании оставляет тебя в некоем нокауте, в этом контексте с ним сравнится разве что "Dark side of the Moon" Pink Floyd. Кстати, позволю себе не согласиться с предыдущими рецензиями касательно композиции Moonchild. Во-первых, вступление - я не знаю другой более зачарованной вещи. Даже не будучи знатоком английского, совершенно обалдеваю от гармоничного сочетания лирики и музыки. Далее следуют Мечта и Иллюзия, те самые "наполнители", которые принято считать слабым местом альбома. Не знаю, по-моему ребята, возможно, сами о том не думая, создали замечательное авангардное произведение. Здесь есть все: и умиротворенность и развитие и экспрессия. Одним словом, великолепно. Про остальные композиции, в общем, уже сказано достаточно.
Да, и еще альбом не терпит невнимательного к себе отношения - раз отвлекшись в процессе прослушивания, вы рискуете не дожить до финального нокаута. |
|
|
| |
| | | |
| |
Человекоподобное существо с застывшей гримасой ужаса и параноидальными глазами - не это ли 21st Century Schizoid Man? Или же это и есть Сrimson King? Как бы там ни было, художника, нарисовавшего эту пугающую обложку уже давно нет в живых, что в лишний раз подтверждет старую истину: Ars Longa Vita Brevis - Жизнь коротка, Искусство вечно.
Да, перед нами тот самый дебютный альбом Кинг Кримсон, который многими считается и дебютом прогрессивного рока в истории музыки (вплоть до того, что Фрипп - изобретатель этого жанра, но об этом - позже). Безусловно, "При дворе Малинового Короля" - работа выдающаяся и очень значимая, причем, не только в рамках прогрессивного рока. И, несомненно, время только подтверждает этот факт. Но тем интереснее порассуждать об этом альбоме, особенно глядя на него в ретроспективе, по прошествии нескольких десятков лет. И думаю, учитывая значимость и масштабность дебюта Кинг Кримзон, имеет смысл в данной рецензии пройтись по всем композициям альбома.
1. "21st Century Schizoid Man" Пожалуй, это самое известное творение группы, а также одно из наиболее выдающихся произведений в прогрессивном роке. Начинаясь как тяжелый и размеренный хард-рок с привлечением саксофона и искаженным вокалом Лейка, композиция переходит в продолжительную джаз-роковую импровизацию (на концертах эта часть по понятным причинам постоянно мутировала) и к концу возвращается к первоначальной хард-роковой теме с вокалом. При этом знатоки творчества Soft Machine наверняка отмечали, что инструментальная джаз-роковая секция этого опуса до боли напоминает вещь "Hibou Anemone And Bear" Soft Machine (из их второго альбома, 1969), в то время как гитара Фриппа и электроорган Майка Ратледжа (клавишника Soft Machine) звучат практически неотличимо друг от друга, как в тембральном плане, так и в части построения соло-партии. Саксофоны Йена МакДональда и "машиниста" Брайена Хоппера играют также что-то очень в едином духе, создавая идентичные ритмические базисы для соло. Причины столь поразительного сходства могут быть разными: возможно, кто-то на кого-то повлиял (трудно сказать кто именно, т.к. оба альбома выпущены примерно в одно время), хотя возможно и взаимное влияние; а возможно, что просто обе группы черпали свое вдохновение из какого-то одного источника. Вот, только, из какого? Колтрейн? Дэвис? Сан Ра? Как бы там ни было, симбиоз хард- и джаз-рока удался на все 100%, и любая критика в адрес этой композиции, на мой взгляд - это злобное верещание завистников, не более. Другое дело, что группа в итоге стала жертвой собственного творения, т.к. эта композиция затмила собой все последующее творчество King Crimson. Винить в этом, кроме самих музыкантов, некого.
2. "I Talk To The Wind" - нежная фолковая баллада с обилием флейт и Меллотрона, а также с едва заметным психоделическим привкусом. Это одна из первых композиций (или даже первая), сочиненных группой, и изначально в ней предполагался вокал Джуди Дайбл, бывшей вокалистки Fairport Convention, и, кажется, это было бы идеальным вариантом. Впрочем, Лейк прекрасно справился с поставленной задачей, и здесь его голос звучит деликатно и ничуть не слащаво.
3. "Epitaph". А вот здесь критика вполне уместна, так как данная композиция - абсолютный клон ранних Moody Blues, как по звучанию, так и по построению, и даже по псевдофилософской лирике. Много Меллотрона, арпеджио на акустической гитаре, пение в куплете на фоне "голой" ритм-секции, неторопливый темп, меланхоличный вокал и несколько плаксивый припев - все так же, как у Moody Blues. Даже голос и манера пения Грега Лейка до неприличия напоминают Джастина Хейварда. Думаю, запиши эту вещь сами Moody Blues, их бы даже обвинили в самоплагиате, ибо "Epitaph" - это "Night In White Satin", часть вторая.
4. "Moonchild". Очередная квазифолковая баллада, только с более явными психоделическими акцентами. Меллотрон, имитирующий скрипку, гулко постукивающие ударные, приятный голос Лейка, слегка искаженный фильтром (получился эффект "телефонной трубки") - добавьте сюда еще красивую и запоминающуюся мелодию, и получится очередной бесспорный шедевр группы. Да вот беда - в таком виде он звучит всего три минуты. Видимо, для того, чтобы довести композицию до "приличной" для прогрессива длительности (12 минут), а заодно, чтобы вещица не показалась приторной, Фрипп и компания "досочиняли" еще две части - "The Dream" и "The Illusion", представляющих собой невнятные импровизации на джазовой гитаре с подключением хаотичной перкуссии. На мой взгляд, сама идея подобной якобы авангардной инструментальной секции (а ля "The Grand Vizier's Garden Party" Пинк Флойд) недурна, но ее вополощение, мягко говоря, не слишком удалось: неплохие фрагменты тонут в общей невразумительной и неоправданно долгой мешанине звуков. Причем, в отличие от кентерберийцев, также грешащих подобными экспериментами, здесь нет и намека на несерьезность, стеб или юмор. Напротив, музыкаты все это делали с серьезными и невозмутимыми лицами: мы, дескать, творим Искусство.
5. "In The Court Of The Crimson King". Снова очевидное подражание Moody Blues, правда, не такое откровенное, как на "Epitaph" (там не столько подражание, сколько клонирование). К чести МакДональда и группы в целом, композиция выглядит достаточно убедительно: с мощным и красивым Меллотроном, хоралом в припеве и немного неожиданной "бонусной" инструментальной секцией под названием "Dance Of The Puppets", начинающейся после нескольких секунд полной тишины.
Не сказал бы, что композиции альбома, равно как и общее звучание, родились в результате какого-то стихийного однократного акта - внезапного вдохновения, озарения или откровения. Нет. Слишком уж явственно на протяжении всего альбома чувствуется методика, формула. Следует отметить и тот факт, что Фрипп-композитор, которому многие склонны отдавать все лавры новаторства и изобретательства, на этом альбоме еще не играет слишком уж большой роли: композиции сочинял, в основном, клавишник/саксофонист Йен МакДональд, ему же принадлежат и аранжировки.
Тем не менее, группе надо отдать должное и признать-таки за музыкантами статус первопроходцев пусть не жанра как такового, но именно профессионального подохода к созданию музыки в стиле прог-рок. До этого работы в этом жанре создавались крайне стихийно и, в основном, по интуиции, с постоянной оглядкой на что-то другое: блюз, психоделию, попсу или фолк. Наверное, только Egg могли похвастаться своей рассудочной методичностью и последовательностью, но их дебют (кстати, тоже 1969-го года) прошел, к сожалению, незамеченным. |
|
|
| |
| | | |
| |
|
|  |
просмотров: 95285 |
( 2 )
Death seed blind man's greed
Poets' starving children bleed
Nothing he's got he really needs
Twenty first century schizoid man.
I Talk To The Wind
(McDonald-Sinfield)
Said the straight man to the late man
Where have you been
I've been here and I've been there
And I've been in between.
I talk to the wind
My words are all carried away
I talk to the wind
The wind does not hear
The wind cannot hear.
I'm on the outside looking inside
What do I see
Much confusion, disillusion
All around me.
You don't possess me
Don't impress me
Just upset my mind
Can't instruct me or conduct me
Just use up my time.
I talk to the wind
My words are all carried away
I talk to the wind
The wind does not hear
The wind cannot hear.
Epitaph Including March For No Reason And Tomorrow And Tomorrow
(Fripp-McDonald-Lake-Giles-Sinfield)
The wall on which the prophets wrote
Is cracking at the seams.
Upon the instruments of death
The sunlight brightly gleams.
When every man is torn apart
With nightmares and with dreams,
Will no one lay the laurel wreath
As silence drowns the screams.
Between the iron gates of fate,
The seeds of time were sown,
And watered by the deeds of those
Who know and who are known;
Knowledge is a deadly friend
When no one sets the rules.
The fate of all mankind I see
Is in the hands of fools.
Confusion will be my epitaph.
As I crawl a cracked and broken path
If we make it we can all sit back
and laugh.
But I fear tomorrow I'll be crying,
Yes I fear tomorrow I'll be crying.
Moonchild Including The Dream And The Illusion
(Fripp-McDonald-Lake-Giles-Sinfield)
Call her moonchild
Dancing in the shallows of a river
Lonely moonchild
Dreaming in the shadow
of the willow.
Talking to the trees of the
cobweb strange
Sleeping on the steps of a fountain
Waving silver wands to the
night-birds song
Waiting for the sun on the mountain.
She's a moonchild
Gathering the flowers in a garden.
Lovely moonchild
Drifting on the echoes of the hours.
Sailling on the wind
in a milk white gown
Dropping circle stones on a sun dial
Playing hide and seek
with the ghosts of dawn
Waiting for a smile from a sun child.
The Court Of The Crimson King including The Return Of The Fire Witch and The Dance Of The Puppets
(McDonald-Sinfield)
The rusted chains of prison moons
Are shattered by the sun.
I walk a road, horizons change
The tournament's begun.
The purple piper plays his tune,
The choir softly sing;
Three lullabies in an ancient tongue,
For the court of the crimson king.
The keeper of the city keys
Put shutters on the dreams.
I wait outside the pilgrim's door
With insufficient schemes.
The black queen chants
the funeral march,
The cracked brass bells will ring;
To summon back the fire witch
To the court of the crimson king.
The gardener plants an evergreen
Whilst trampling on a flower.
I chase the wind of a prism ship
To taste the sweet and sour.
The pattern juggler lifts his hand;
The orchestra begin.
As slowly turns the grinding wheel
In the court of the crimson king.
On soft grey mornings widows cry,
The wise men share a joke;
I run to grasp divining signs
To satisfy the hoax.
The yellow jester does not play
But gently pulls the strings
And smiles as the puppets dance
In the court of the crimson king.