Интервью с Voivod : DARKSIDE.ru

“Katorz” по-франзцузски означает «четырнадцать», однако ваша дискография к настоящему моменту насчитывает только 10 студийных альбомов. Откуда взялось такое название?

Ну, если считать сборники и концертники, то получается, что это наш четырнадцатый альбом. Мы работали над его материалом по отдельности и обменивались CDR-ами, и на одном из дисков Пигги написал “Katorz”. Причем он написал это слово с ошибкой, по-французски оно начинается вовсе не с буквы “k”, но мы все-таки решили оставить все так, как написал сам Пигги. Мы не хотели, чтобы в названии альбома содержалась какая-то отсылка к личности Пигги или его смерти, так что мы выбрали простое слово, которое он сам же и придумал.

Известно, что запись альбома проходила достаточно нетрадиционным образом – вы взяли за основу гитарные партии Пигги и наложили на них все остальные инструменты. Трудно ли работать таким образом?

В принципе, у нас все было готово еще при жизни Пигги, и мы как раз собирались забронировать студию и искать продюсера, когда он заболел. Естественно, из-за этого нам пришлось отложить запись на неопределенный срок. А когда он скончался, у нас остались его гитарные партии, и в студии главная нагрузка легла на Эвея (он же Мишель Ланжевен), которому пришлось барабанить ПОД уже записанные гитары. На демо-записях у нас была партия барабанов, но без метронома, так что ритмика несколько колебалась. И когда пришло время записывать настоящие барабаны, Эвею пришлось немало попотеть, потому что темп то убыстрялся, то замедлялся, а ему нужно было играть где-то посередине и задавать четкий ритм. Для него это было непросто. Ну и конечно, с эмоциональной точки зрения в студии без Пигги было очень тяжело.

Для записи этого диска вы снова привлекли продюсера Глена Робинсона, который уже записывал с вами альбом “Nothingface” (1989). Почему вы выбрали именно Глена? Насколько работа с ним в этот раз отличалась от вашего сотрудничества в 80-х?

Мы хотели повторить то, что он сделал для нас тогда. Он знает, как заставить Voivod звучать качественно. Мы и раньше неоднократно хотели работать с ним, но это было невозможно, потому что у него были какие-то другие обязательства, он куда-то уезжал, и наши графики не пересекались. Но в этот раз мы решили обязательно его заполучить, особенно я и Пигги, еще тогда, когда вместе начинали искать продюсера. Он наш хороший друг, и когда Пигги умер, для него это тоже стало большим шоком. Он хотел участвовать в записи, он ведь такой замечательный человек и настоящий профессионал. Он проделал огромную работу и при этом совершенно не трогал те гитарные партии, которые записал Пигги. Мы хотели обязательно работать с ним, и мы не обманулись.

Критики описывают “Katorz” как смесь вашего предыдущего альбома “Voivod” (2002) и атмосферы “The Outer Limits” (1993). Ты согласен с таким определением? Или же как бы ты сам описал звучание нового альбома?

В нем есть немного ото всех альбомов Voivod. (Смеется). Материал был создан во время джемов и импровизаций сразу после «Оззфеста» 2003 года. Когда вы все вместе импровизируете, вы не думаете о том, что нужно сыграть, вы просто играете. В этом есть определенная чистота, потому что когда ты не думаешь, а просто играешь, на поверхность выходят все твои влияния. Так что в материале есть кое-что от предыдущего альбома, а есть и кое-что от Motorhead, Игги Попа и т.д. В некотором смысле это самый чистый альбом Voivod, без каких-либо претензий или давления со стороны лейбла. Он родился сам собой, так что это естественный материал Voivod.

Ты сказал, что весь материал родился в ходе джемов и импровизаций. Вы всегда так работаете над альбомами Voivod, или же в этот раз вы решили попробовать что-то новенькое?

В прошлом Пигги приносил на репетиции свои наброски, и мы сочиняли на их основе. Результаты получались совсем другими. Но в этот раз мы все были в одной комнате, джемовали, и каждый внес свой вклад. И благодаря этому материал получился более изобретательным. Процесс сочинения песен никогда не шел у нас

по накатанной схеме, мы всегда менялись и эволюционировали, но в этот раз главное отличие в том, что для сочинения от нас не потребовалось усилий, материал родился естественным путем. Мы достигли той точки, где мы играли настолько слаженно и хорошо, что смогли сочинить 23 песни, не моргнув и глазом. Я и сам удивился, что мы так легко написали такое количество материала. А ведь мы просто развлекались.

Ты сказал, что у вас готово 23 песни, но почему на диск “Katorz” вошли именно эти 10 композиций? В них прослеживается какая-то стилистическая общность?

Нет, просто потому, что Джейсон сыграл именно на этих десяти песнях. Однажды он попросил Пигги приехать к нему в Сан-Франциско, в студию Chophouse, чтобы порепетировать партии баса, и в тот раз он разучил и сыграл 10 песен. Он сидел на крыльце с дешевым усилителем и даже не представлял себе, что в этот момент записывает бас для альбома. (Смеется). Мы не выбирали песни, просто именно эти песни были уже записаны. Сейчас выйдет этот материал, а 13 остальных песен будут изданы где-нибудь в 2007 году. Мы снова засядем в студию, и процесс записи будет очень похож на то, как мы записывали текущий альбом.

Теперь вопрос о текстах – они были написаны еще до смерти Пигги или же появились позже, когда музыка была уже готова?

Все было написано при жизни Пигги. Точнее, у меня были наброски, и я не хотел их менять, потому что я знал, что именно нравилось в них Пигги. Я не хотел делать тексты печальными или мелодраматическими, я сохранил в них все главные темы, которые я придумал до того, как Пигги скончался. В этот раз тексты получились более прямолинейными, я не использовал высокую поэзию и не углублялся в научную фантастику, я больше всего хотел шокировать людей. Сейчас в мире происходит нечто очень угрожающее, и я хотел встряхнуть слушателей, рассказать им об этом. В результате тексты и получились такими.

Думаю, многие помнят твою негативную реакцию на обсуждение ваших новых песен на сайте Blabbermouth.net. В целом, как ты считаешь, развитие интернет-технологий меняет музыку и фэнов к лучшему или к худшему?

На мой взгляд, Интернет – это великолепная возможность обмениваться идеями и находить информацию, у меня нет на этот счет никаких негативных чувств. С другой стороны, люди воруют у нас музыку, это очевидный факт, и группа совсем от этого не выигрывает. Я хочу сказать, что мы вкладываем в музыку наши души, мы тратим деньги на запись и на продюсера, а кто-то просто «кликает» мышкой и ворует у нас плоды нашего труда. Что же касается Blabbermouth, то я просто терпеть не могу идиотские комментарии. Определенному кругу людей Blabbermouth нравится, наверное, поэтому он и существует. В том, что человек имеет свое мнение и высказывает его, я ничего плохого не вижу. Но когда я читаю положительный отзыв, а затем в следующем постинге вижу: «Да это просто отстой, это гейская группа и гребаная гейская музыка», я понимаю, что эти люди не имеют никакого представления о том, сколько труда мы вкладываем в наше творчество. Да и кто они такие, чтобы говорить мне такие вещи? Они ведь даже не подписываются настоящим именем, потому что им стыдно! Вот что меня взбесило. Я не говорю, что на Blabbermouth сидят исключительно идиоты, но… Ребята, лучше займитесь чем-нибудь более интересным. (Смеется).

К вопросу о ваших взаимоотношениях с лейблами – вы сейчас подписаны на Nuclear Blast в Европе и на The End Records в Америке. Довольны ли вы сотрудничеством с ними? Повлияла ли смерть Пигги на отношение лейблов к вашей группе?

За время нашей карьеры мы неоднократно меняли лейблы, и в этот раз мы хотели, чтобы о нас должным образом позаботились. Мы хотели работать с лейблами на долгосрочной основе, и пока что эти ребята отлично справляются со своими обязанностями. Они поддерживали группу даже в такой тяжелый момент, как смерть Пигги. Они тогда вообще не знали, будем ли мы заканчивать альбом, но они все равно поддерживали нас и помогали нам справиться с болью. В общем, они поддерживали нас во всех отношениях, так что нам очень нра

вится работать с ними, и я надеюсь, что наше сотрудничество продлится долгое время.

В нашем разговоре ты уже упоминал о таком неприятном моменте, как давление со стороны лейблов. Как часто вы испытывали на себе такое давление? Многие считают, что альбом “Angel Rat” (1991) как раз и является результатом давления со стороны компании MCA. Это действительно так?

Давление есть всегда, но вопрос в том, насколько мы поддадимся этому давлению, решать нам. Что касается “Angel Rat”, то там было много разных проблем, например, наш басист Блэки оставил группу. Но в определенном смысле альбом совсем не плох. Возможно, фэны ждали от нас второго “Nothingface”, а получили нечто совсем другое и разочаровались. Но для нас это всего лишь очередной альбом, а не конец света. (Смеется). Мы хотим становиться лучше, мы хотим каждый раз делать что-то новое. Нельзя сказать, что нам наплевать на мнение окружающих, но когда приходит время сочинять, ты остаешься один на один с собой, и никто не подскажет тебе, что делать. Если ты всегда будешь думать: «Ой, а понравится ли эта песня вот тому парню? А понравится ли она лейблу?», ты никогда ничего хорошего не сочинишь. Так что мы в первую очередь всегда работаем для себя, и если кому-то это нравится, то замечательно, но мы никогда не говорим себе: «Ой, нет, этого мы делать не будем, потому что от нас может отвернуться некоторая часть фэнов». (Смеется). Некоторые группы следуют за модой или находят удачную формулу и придерживаются ее, потому что пробовать что-то еще будет рискованно. Но мы не из этой категории. Мы хотим экспериментировать и идти вперед.

А тебя не расстраивает тот факт, что группам, которые гораздо моложе вашей и играют гораздо менее оригинальную музыку, пресса и слушатели уделяют куда больше внимания?

Сегодня музыка – это продукт, это кусок пластика с написанным на нем названием группы. Мне иногда кажется, что в современной музыке вообще нет души, это просто продукт на продажу. За исключением пары по-настоящему выдающихся групп, практически все выходящие сейчас диски абсолютно «пусты». Такие группы, как Motorhead или Ramones, были похожи на семью, в их музыке очень сильно чувствовалось единство музыкантов. А сегодня это просто продукт, пацаны в гриме, и не более того. Они все следуют за модой, и стало очень не просто найти группу или музыканта, у которого свое собственное видение музыки, или который привносит в музыку нечто новое. Разумеется, когда ты играешь странную музыку, когда ты являешься своего рода первопроходцем, за это многим приходится расплачиваться. (Смеется). Ramones в течение всей своей карьеры гастролировали в микроавтобусе, в то время как группы, которые содрали у них всю музыку, путешествовали в шикарных автобусах и попадали на первые полосы газет и журналов. Такова ирония судьбы.

Почему ты ушел из Voivod после выпуска альбома “The Outer Limits”?

В 1994 году металл был мертв, миром правил грандж. А у меня еще были собственные проблемы, меня не устраивали результаты нашей деятельности, да и музыкальная индустрия в целом. У меня также были проблемы с наркотиками, так что я не чувствовал себя в порядке на 100 процентов. И тогда я сказал себе: «Если я не могу отдаваться какому-то делу на 100 процентов, я лучше вообще не буду им заниматься». В общем, я пожелал своим друзьям всего наилучшего и покинул группу. Помимо всего прочего, я пришел в группу совсем молодым, мне было всего 18 лет, и я не занимался в жизни ничем другим, кроме игры в рок-н-ролльной группе. А мне хотелось изучить другие стороны жизни, чем я и занялся. И через пару лет я снова был готов вернуться в музыку. Возможно, мне тогда просто нужен был перерыв, но я не мог просить остальных ребят сидеть и ждать год или два, они ведь хотели играть и дальше. Однако, мы расстались друзьями, и в итоге в 2001 году я вернулся в группу.

Ты следил за карьерой Voivod после своего ухода из группы? Ты слышал альбомы, которые они записали с Эриком Форрестом? И был ли ты на их концертах?

Да, я ознакомился с их последующими релизами, я

послушал и “Phobos” (1995), и “Negatron” (1997), а также посетил их концерт, когда они разогревали Iron Maiden в Канаде. У меня тогда была группа Union Made, эдакая типичная рок-группа, которую я собрал вместе со своими друзьями. Ребята из Voivod пришли на наш концерт, а я сходил на их выступление. Мы сохранили очень хорошие отношения, никто ни на кого не обижался, просто так сложились обстоятельства. (Смеется).

Какие записи ты выпустил с Union Made? Я знаю, что вы записали EP, но почему дело так и не дошло до полноформатного альбома? И почему карьера этой группы закончилась так быстро?

Мы выпустили этот EP самостоятельно, без какой-либо поддержки со стороны, и мы не воспринимали его особенно серьезно, это было для нас скорее развлечением. Если бы мне тогда поступило предложение записать альбом, я бы, возможно, его принял, но нами так никто и не заинтересовался. И через пару лет мы распались, а я занялся чем-то еще. Однако, вполне возможно, что я когда-нибудь все-таки издам записи этой группы.

Чем сейчас занимается ваш бывший басист Блэки? Вы не думали о том, чтобы позвать его назад, когда ты сам вернулся в группу? Получился бы реюнион оригинального состава Voivod…

Мы никогда над этим серьезно не размышляли. Блэки сделал свой выбор, и я даже не знаю точно, чем он сейчас занимается. Мы встречались на похоронах и более-менее помирились, но я не представляю, чтобы он вернулся в группу. Как говорится, никогда не говори «никогда», но пока что это невозможно.

Что ты думаешь о недавнем переиздании дебютного альбома Voivod “War And Pain” (1994) в формате 3-CD? Тебе оно понравилось? Музыканты приняли какое-то участие в подготовке материала для переиздания?

Многие просили нас переиздать “War And Pain”, к тому же, у нас в наличии было огромное количество фотографий, видеоматериалов и демо-записей, которыми мы хотели поделиться с фэнами, так что когда нам представилась такая возможность, мы ее не упустили. Metal Blade хотели переиздать этот альбом, и мы его переиздали, чем я чрезвычайно доволен, потому что переиздание получило отличные отклики, людям оно понравилось, а преданные фэны вообще были в восторге. К тому же, “War And Pain” считается нашим классическим альбомом, а ремастированный вариант звучит гораздо лучше, так что это незаменимая вещь для коллекционеров.

Я читал отзывы об этом альбоме в Интернете и был весьма удивлен тем, что многие считают “War And Pain” лучшим альбомом Voivod. На твой взгляд, почему это происходит? Эти люди живут прошлым? Или же в песнях, созданных молодыми музыкантами, есть какое-то определенное очарование, которое выветривается из музыки с возрастом?

Разумеется, “War And Pain” был по-своему уникальным. Возможно, у него трэшевое звучание, и поэтому его любят поклонники трэша. В нем безусловно есть особое очарование, он звучит немного наивно, но в то же время очень энергично. Я понимаю, почему он нравится людям, особенно тем, кому больше по душе энергетика, а прогрессивные «заморочки» не очень интересуют. Если тебе не нравится прог-рок, лучше купить именно такой альбом, чем, например, “Dimension Hatross” (1988). Но если тебе больше нравятся эксперименты, то тебе больше подойдет как раз “Dimension Hatross”. (Смеется). Это дело вкуса, у каждого свое мнение о том, какая музыка ему больше подходит.

К вопросу о переизданиях - в 80-х ваш фэн-клуб издал немало концертных записей Voivod на кассетах. Нет ли у вас планов выпустить их на CD?

Я, по крайней мере, об этом не в курсе. Пока таких планов нет, но в принципе, это было бы интересно.

Последний вопрос – о будущем Voivod. Когда вы выпустите весь остальной материал, подготовленный Пигги, вы сохраните группу? Вы планируете давать концерты или сочинять новую музыку?

Сейчас этот вопрос открыт, время покажет. У нас уже есть предложения от гитаристов, которые хотят стать заменой Пигги, но пока боль утраты еще слишком сильна. Поживем – увидим. Мне бы хотелось снова исполнять «живьем» материал Voivod и по-прежнему ощущать себя частью метал-сообщества, я по этому скучаю. Но мы посмотрим, что делать дальше, после того, как выпустим следующий альбом. Тогда мы будем в лучшем положении для принятия адекватных решений.

Выражаем благодарность Алексею “KIDd” Кузовлеву (Irond) за организацию этого интервью.

Роман “Maniac” Патрашов
29 мая 2006 г.
13 июл 2006 the End

Voivod

Всем смертям назло