 |
 Данная работа является вторым студийным альбомом группы Остролист, согласно анонсу более тяжёлая и электрическая, нежели первенец, что позволяет отнести его жанрово к фольк-року, а не просто фольку.
В музыкальном плане питерцы придерживаются скорее западно-европейской, нежели славянской, традиции, воспроизводя саунд «средневековой Европы», чему немало способствует широкое использование флейты и скрипок. Музыка довольно разнообразна и представляет собой как жизнеутверждающие, практически танцевальные, вещи вроде «Джиги святого Брендана», так и печальные балладные композиции, и последних, пожалуй, больше.
В плане лирики печали ещё больше, поскольку даже энергичные боевики («Талисманы», «Очарованные дороги») предполагают некую тоску по несбыточному, что является объединяющей идеей (концепцией) альбома. Лирический герой, уже чувствующий свою обречённость, упорно стремится добиться благосклонности потусторонней дамы сердца, которая выступает, то в роли богини варваров, то королевы змей. А от такой любви, ясное дело, добра не будет.
При этом лирика вполне сочетается с музыкой в плане продолжения западно-европейской линии: в текстах упоминаются эльфы, языческие божества западных народов, рыцари-тамплиеры и ещё некоторые элементы западной традиции. Идеологически лирика «Сватовства» напоминает некое еретическое христианское учение, утверждающее, что бог - это любовь, и в то же время резко негативно относящееся к официальной (католической) церкви.
Да, неспроста на концерте в честь дня святого Патрика ведущий назвал песни Остролиста ересью (имея в виду в том числе изначальный смысл этого слова), а самих музыкантов еретиками. Так же необходимо отметить высокую степень символизма, то есть тексты песен вряд ли можно понять в отрыве от музыки, шире - традиции, в рамках которой песни созданы. Их надо понимать «кожей».
Лично мне такое построение лирики не очень нравится, хотя в значительной степени неприятие сглаживается за счёт романтизма в текстах и музыке. Особое внимание привлекают две песни: «Hymnus Deae Barbaricae» и «Джига святого Брендана». Первая выделяется тем, что текст её написан на латыни, что не исчерпывает её особенностей. Ритм песни очень напоминает ритм марша, и по сути это является этаким фольковым маршем. В свою очередь джига - единственный инструментал на альбоме, завершающий его.
И хотя сама по себе музыка невероятно задорная, в ней, особенно к концу, проявляется намёк на безумие, что прекрасно подводит итог концепции альбома. Отдельно стоит сказать и о бонусе. «Город Призрак» написан (и записан) к 300-летию Санкт-Петербурга, хотя, не зная этого, текст нельзя понять в полной мере. Музыкально это ещё в большей степени фольк-рок в смысле усиления роковых составляющих. Моё мнение относительно альбома: «4» из «5». Поскольку я не могу признать великолепными более половины песен.
Killing songs: «Королева змей», «Hymnus Deae Barbaricae», «Моя молитва», «Очарованные дороги», «Джига святого Брендана». |
 |
Но змей подползает к нему,
Дракон зияет пастью.
У демонов жадных в плену,
И правит их же властью.
Исходят в словах из него
Весь жар и холод ада.
В смертельном безумии он
Обрел свою награду.
Увидев чертог Мананнана,
Он сам повторил Талисманы.
Котел Дагда
И Меч Нуаду,
Копье Луга
И Камень Фаль.
Ночь Меня Оставила.
Ночь меня оставила как демоны святого.
Утро вышло словно инквизитор к колдуну.
В снах я видел деву ту, что прячет явь от взора.
Вот и зубоскалишь с Солнцем, плачешь на Луну.
Я с детства брел туда, куда дорога уводила,
Вернулся, разуверившись, откуда убежал,
Но лишь ее увидел, вспомнил все, что с нею было,
И некогда священник с светлым ликом мне сказал:
Прекрасно лишь страдать в молчании,
С радостью скорбя в благовеличии.
Сдержу ли с уст своих признание
В безвыходности безразличия?
Нет такого города, где изгнано страданье.
В городе найдется шут, с которым дружит бес.
Дан ему удел - о неизведанном мечтанье,
Поиск светлой девы и закрытых кем-то мест.
Пусть в храмах недоступное разложат для народа -
Любовь не там, где вера, а где грех бывает свят.
Безумно одиночество, страшна его свобода,
И как в аду влюбленные в любви своей горят -
Прекрасно лишь страдать в молчании,
С радостью скорбя в благовеличии,
Не вникнув во свои признания,
В безвыходности безразличия.
Сердце Палестины.
Сердце Палестины - гордость тамплиера.
В черную пустыню даждь благую весть.
В Иерусалиме - слава нашей веры.
В сарацинской марке - золота не счесть.
Вслед за голосами, жаждущими гнева,
Алыми крестами меч открыл стезю
Встретиться глазами с Непорочной Девой,
Путь омыв слезами, спрятаться в грозу.
В бой своей светлой рукой
Ведет сомкнутый строй
Наш Небесный Король.
День любви небесной станет кузней боли,
Капля чистой веры - буйною рекой.
Падшие святые, распятые под зноем,
В небе ваша радость, а в песках покой.
В бой своей светлой рукой
Ведет сомкнутый строй
Наш Небесный Король.
Королева Змей.
Я к тебе приду
По хрупкому льду.
Я тебя найду
В страшном бреду,
Где кружит хоровод
Маленький народ,
Где Королева Змей
Была женой моей.
Когда в руке был меч,
Я мог тебя беречь,
И взгляд холодных глаз
Был мой иконостас.
Но дай беды испить,
Чтоб знать, кого любить,
И знать, что береста
Дороже серебра.
Ягоды волшебные раз в году урочном
Яркие и сладкие вырастают ночью.
Запахом дурманящим, сотканным Луною,
Кто приходит полночью танцевать с тобою?
Другого остеречь -
Никто не внемлет речь.
В могуществе змеи
Пленить глаза твои.
И этот сладкий яд
Влечет меня назад,
Где Королева Змей
Была женой моей.
Ягоды волшебные раз в году урочном
Яркие и сладкие вырастают ночью.
Запахом дурманящим, сотканным Луною,
Кто приходит полночью танцевать с тобою?
Кому Суждено Быть Повешенным.
На столе находилась свеча, ставни были закрыты,
Пьяный стражник блуждал уж давно в запредельных мирах.
Ждал я утро свое, на заре я быть должен убитым:
Воля Бога слилась с приговором в церковных судах.
Дайте ввысь, я возьму вас с собой, но крепки мои цепи -
Копоть слов на стекле откровений Создавшего нас.
Бросьте в реку того, кто сорвал плесень с духа навеки,
И на дно ненавидящих рабство бессмысленных фраз.
Ведь кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
Безумие - верующим, вера - безумным.
Запах рос и травы поутру, и туман над рекою.
Как прекрасны луга с заклейменной своей красотой.
День приют для того, кто всегда теряется ночью.
Слово - крепость для тех, кто бессмыслен, упрям и слепой.
Но сумеешь ли плыть по воде, когда камень приложен?
Символ веры их станет тебе топором, коль всплывешь.
Спуск к реке был размыт, Божий суд не возможен.
Большей радости в мире, ты этом порой не найдешь.
Ведь кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
Безумие - верующим, вера - безумным.
И они проводили меня до ближайшей осины
И оставили там разговаривать ночью с листвой.
Помню месяц сквозь туч и смрад болотной трясины,
Пока старый колдун не пришел среди ночи за мной.
Он сказал: "Что ты хочешь теперь: быть стервятником пищей
Или верить в Богов, воскресивших нестлевшую плоть?"
И забрал меня прочь, там где ветер не свищет,
Где среди тишины бесконечная темная ночь...
Ведь кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
Безумие - верующим, вера - безумным.
Hymnus Deae Barbaricae.
Quisque Viator
Est Dominus Agri
Amandi Et Boni
Non Receptales
Venus Est Stella Matutina
Vivo Vivo
Quisque Viator
Est Dominus Agri
Amandi Et Boni
Non Receptales
Titulus Noster
Est Dea Antiqua
Et Filia Noctae
Non Vite Servi
Vita Et Mors
Sunt In Manus Deae Barbaricae
Bonum Et Malus
Sunt Inter Res Sacras
Et Commodum Magnus
Studio Clemens
Stultus Et Caecus
Sunt In Sua Stella
Gloria Sua
Vivo Cum Dea
Venus Est Stella Matutina
Vivo Vivo
Quisque Viator
Est Dominus Agri
Amandi Et Boni
Non Receptales
Дни Здесь Плачут Дождем.
Дни здесь плачут дождем,
Свод небесный закрыв.
Мы грядущего ждем,
О себе позабыв,
Потеряв вдалеке
Ключ от дверцы души,
И синицу в руке
Променяв на гроши.
Затемните мне день,
Я уйду от себя
В сад, где сумрачна тень,
В дом, где нету огня.
При закрытых глазах
Заворожен игрой,
Как в туманных полях
Тает колокол мой...
Моя Молитва.
Я стал среди обломков лета
Искать Ее следы,
Где струи сна играют светом
На камне у воды.
Мне подарил мой призрак лунный
Безмолвный силуэт.
Сквозь дни в отчаянье безумия
Храни свой дар, поэт.
Моя молитва, лети на небо
И там найди Ее.
Мой сад цветущий полон боли
И запаха тоски,
А на челе печать изгоя
Как ил на дне реки.
И друг мой сон меня покинул,
Оставив плыть в туман.
Судьбе не вняв и не отринув,
Увидел путь к Богам.
Моя молитва, лети на небо
И там найди Ее.
Очарованные Дороги.
Выехали затемно, чтобы быть к утру,
Но вкусив зари огня,
Не узнали образ дня,
Веру странную храня
Дымом на ветру.
Тихо напевая песенку о рае,
Потеряли рай в себе,
Позабывши про друзей.
Каждый царь своих саней
И своих вожжей.
Если твоя любовь тебя оставит,
Благослови ее, - любви здесь больше нет.
Следом уж юные, они мечтают.
Пусть их минует боль да проклятый твой след.
Отраженье солнца в глубине колодца
Это как в душе печать,
Что потом не разобрать,
Кем ты мог когда-то стать,
Но выбрал свою тень.
Ночью чуешь чары все начать сначала,
Но когда туман спадет,
Видишь призрачный восход,
Денег нет полно забот
И менять все лень.
Если твоя любовь тебя оставит,
Благослови ее, - любви здесь больше нет.
Следом уж юные, они мечтают.
Пусть их минует боль да проклятый твой след.
Джига Святого Брендана.
Инструментальная композиция.